Часть 3
Встреча героев
Из всех черт, которые я нахожу важными в тех, кем я себя окружаю, для меня важнее всего ценность слова этого человека. Без этого нет доверия. Без доверия нет шансов на какие-либо настоящие отношения. Люди, которые знают меня и видят, что я дружу с Джарлаксом, могут задаться вопросом об этом, но правда Джарлакса в том, что у него есть честь, что он не стал бы принуждать, лгать или жульничать по любому важному вопросу. Он игрок и чаще всего будет нарушать правила в своих интересах, но он не злонамеренный человек и не стал бы лгать своим друзьям, если бы знал, что это причинит вред.
Возьмем его влияние на Артемиса Энтрери: его невозможно преуменьшить. Энтрери обладал многими из тех же качеств, хотя они были похоронены под сильной болью и неумолимым гневом, в основном ненавистью к самому себе. У него была честь, но только в том смысле, в котором она позволяла ему причинять боль другим.
Джарлакс уговорил его выйти из этого состояния.
Итак, когда эти двое, а также Киммуриэль - дали мне слово, я понял, что могу доверять этому слову.
Много раз я слышал, как кого-то называли блестящим тактиком в бою, в дебатах или в торговле, будь то армии, оружие, товары или слухи, только для того, чтобы увидеть этого человека вблизи, а затем покачать головой и смиренно вздохнуть - вздох, который когда-то вызвал бы отвращение, но теперь я знаю: это реакция на что-то настолько обычное, что я не могу сдержать этого глубокого разочарования. Ибо, когда я вижу действие их слов и тактики, то вижу не блеск, а на самом деле не что иное, как безнравственность. Ибо слишком часто у этих очень влиятельных личностей их истинный дар оказывается проклятием: они просто не ограничены порядочностью, а их безжалостность, которую так часто восхваляют, идет во вред им самим и, самое главное, тем, кто их окружает.
Они нечестны сверх ожиданий тех, кого они обманывают.
Заставить население встать у вас на пути, солгав им, не блестяще. Великие ораторы играют с аудиторией, основываясь на своих предрасположенных убеждениях — или, что еще хуже, страхах, — давая обещания, которые, как они знают, они не смогут сдержать, - это не признак гениальности или интеллекта. Нет, это просто явный признак отсутствия этики и характера.
Жульничество в физическом соревновании, как я наиболее болезненно усвоил за годы учебы в академии, не делает тебя лучшим фехтовальщиком — на самом деле результат может оказаться совершенно противоположным.
Продажа кому-то чудодейственного средства или уговоры на сделку, целью которой является простое получение чужого золота, не делают вас титаном бизнеса ни в одной моральной вселенной. К сожалению, однако, говоря простыми практическими терминами, часто именно это и делает человек, который извлекает выгоду, жертвуя своим характером и причиняя боль другим в обмен, почти всегда, на излишества.
Это тоже битва за Мензоберранзан, война за содружество и душу моего народа. Ллос - это ложь, и Ллос - это ужас, ничего больше. Но эти непристойные черты характера привели ее к неоспоримой власти в домах Мензоберранзана, и лишить ее этой власти вполне может оказаться невозможным.
Тем не менее, это попытка, которую большинство из нас стало воспринимать как стоящую борьбы и, возможно, неизбежных жертв. Это битва за то, что правильно, война, которая найдет отклик у всех, кто ее переживет, и у их детей и потомков, которые придут после.
Нам не нужно побеждать и уничтожать Ллос, чтобы открыть больше глаз на правду. Потому что, если мы сможем это сделать, тогда они увидят.
Итак, посмотрим.
—Дзирт До’Урден
Глава 14
Два пути к ответственности
Выглянув из окна своего балкона, Кэтти-Бри не могла не быть очарована. После того, как выпал свежий снег, Пайкел и Айвен Валуноплечие приехали навестить Поместье Плюща, а точнее, они приехали к Бри. Сейчас они втроем были снаружи, на холме, где Айвен с помощью своих инструментов для кладки помогал Пайкелу рассчитать и вылепить подходящие бортики для длинной ледяной горки, которую они строили.
Кэтти-Бри улыбнулась шире, когда Пайкел взмахнул своей новой рукой, совершенно белой и, казалось, сделанной из прессованного льда, чтобы создать поток воды над трассой, а затем побежал рядом с ней, а Бри скакала позади и падала лицом в снег на каждом третьем шаге. Пайкел тянул эту новую руку, подарок Кадижа, на протяжении всего пути, замораживая воду внизу своей ледяной магией.
Все это было так просто, так великолепно сыграно, что это только и могло быть выражено словом «игра». Что бы ни представляла собой нынешняя тьма, Кэтти-Бри верила, что ее маленькую любовь будет окружать так много хороших людей.
Но тьма была там, витала вокруг нее. Прошлой ночью ее посещали сны, зловещие и предвещающие беду и, казалось, такие окончательные в своем ужасном исходе. Она боялась, что Дзирт снова столкнется с Ллос, и ее не будет рядом с ним.
Она чувствовала сердцем, что ей предстоит сыграть определенную роль в этой битве, и она не выполнит ее.
У Дзирта не было бы шанса.
«Это был всего лишь сон», прошептала она, пытаясь стряхнуть окутавшие ее черные крылья.
Она глубоко вздохнула, сосредоточившись на событиях снаружи и задаваясь вопросом, почему она просто стояла здесь и позволяла дворфам развлекаться с ее маленькой Бри.
Быстрое заклинание, защищающее от холода, и она прошла через балконные двери, перелезла через перила, применив еще одно заклинание, которое позволило ей спуститься по склону холма, как перышку на осеннем ветру.
Она приземлилась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пайкел и Бри катятся вниз по ледяной горке.
- Эй, для вас двоих борта слишком малы! - Айвен предупреждающе закричал с противоположной стороны горки, и, конечно же, дворф и малышка взлетели высоко на следующем повороте - слишком высоко над бортиком - и полетели в сугроб.
Радостные вопли Бри превратились в крики страха.
- Пайкел! - крикнула Кэтти-Бри, сбегая вниз.
- Хе-хе-хе, - хихикнул дворф, глядя на ребенка, который был весь в снегу. «Снежная девочка, Бвиз». Дворф щелкнул пальцами своей волшебной белой руки, и порыв теплого ветра пронесся над Бри, сдув снег и превратив ее испуганные вопли в судорожный вздох, который, очевидно, успокоил ее настолько, что она поняла, что ей совсем не больно.
- Хе-хе-хе, - рассмеялся Пайкел.
- Хе-хе-хе, - эхом отозвалась Бри, и все ее лицо снова расплылось в улыбке.
- Тебе нужно добавить еще пару футов и выступающий изгиб, если вы собираетесь спускаться вместе, болван, - проревел Айвен, подходя.
- Не слишком ли дерзко, Пайкел? - спросила Кэтти-Бри, двигаясь рядом с ними. - Может быть, сделать не такой крутой склон?
- Хе-хе-хе, - хором сказали дворф и малыш, и Бри добавила, вызывающе глядя прямо на Кэтти-Бри: «Нет!»
- Бри, - сказала Кэтти-бри своим лучшим материнским голосом.
Малышка отвел взгляд.
- Бри, - повторила Кэтти-бри, не дождавшись ответа. - «Бри. Бри!»
- Нет! - сказала малышка.
- Бвиз, - позвал Пайкел, и маленькая девочка обернулась, широко улыбаясь.
- Бвиз? - Спросила Кэтти-бри.
- Бриз! - настаивала Бри.
- Бри?
- Нет, Бриз! Не Бри!
Кэтти-Бри начала отвечать, но остановилась на середине исправления, на середине объяснения. В чем был смысл? Некоторые сражения не стоили того, чтобы в них участвовать.
- Бриз, - сказала она вместо этого, и маленькая девочка просияла, а Пайкел издал еще одно «хе-хе-хе».
- Ты так и будешь стоять, пропуская все веселье, или пойдешь прокатишься? - спросил Айвен у Кэтти-бри.
Кэтти-бри задумалась всего на мгновение, прежде чем объявить: «Я собираюсь прокатиться».
Так она и сделала. А потом еще раз. И снова, с Бри. И еще один с Айвеном, ведущим всех четверых в цепочке, в которой Кэтти-Бри была последней, огибая повороты и почти, почти переваливая через насыпь на повороте.
Это были те самые моменты счастья, поняла Кэтти-Бри, и это было напоминанием, а не прозрением.
Эта простая маленькая игра была тем, что делало жизнь стоящей того. Не золото Бренора или сеть Джарлакса, и не какое-то приключение или война - это была счастливая роскошь и болезненная необходимость - но это, эта простая, детская, радостная игра, было тем, что действительно стоило того для Кэтти-Бри. Потому что это была любовь, это была дружба, это была семья.
Пусть не идеальные, потому что Дзирта здесь не было, но моменты, подобные этому, были совершенством, которого они надеялись достичь.
То, за что Дзирт буквально боролся, чтобы заполучить их - кульминация путешествия, которое последовало за ним из Мензоберранзана почти два столетия назад - и Кэтти-Бри не было с ним.
Она была окружена смехом, любовью и светом.
Но мрак не рассеялся.
- Это будет славное путешествие, - сказала Магистр Саван двум женщинам, которых она пришла навестить в Поместье Плюща в Длинной Седловине. - Ильнезара прибудет утром, и твоя дорогая Бри насладится миром, широко открывшимся перед ней, летая в сезон, который она еще не видела с такой высоты.
- Бриз, - сказала Кэтти-Бри.
- Да, верно. Сестры-драконицы действительно любят летать высоко, где дуют сильные ветры. Не бойся, у нас есть седла с привязями...
Она остановилась, заметив, что Кэтти-Бри улыбается.
- О чем ты? - спросила Саван. - Там, наверху, действительно дуют сильные ветры.
- Я думаю, она имеет в виду это имя, - заметила Пенелопа, хотя, казалось, она была не менее озадачена тем, что Кэтти-Бри нашла таким забавным.
- Имя?
- Моя дочь, - сказала Кэтти-Бри. - Она решила больше не отзываться на Бри. Мы должны называть ее Бриз. По крайней мере, в семейном кругу, хотя я подозреваю, что отказ не будет стоить вам - ни одному из вас - труда.
- Она упрямая, - согласилась Пенелопа.
- Упрямая? - Саванна немного помолчала, обдумывая это, затем одобрительно кивнула.
- То, что делает дядя Пайкел, только с ним и с ней, это потрясающе.
Все трое рассмеялись над этим.
- Ладно, - согласилась Саван. - Очень хорошо, тогда пусть будет Бриз, и твоя маленькая Бриз совершит славную поездку со мной обратно в монастырь Желтой розы, если ты согласна.
- Я не уверена, что понимаю, - сказала Кэтти-Бри, вызвав удивленные взгляды как Магистра Саван, так и Пенелопы.
- Она будет в полной безопасности, я уверяю...
- Конечно, она будет, - немедленно ответила Кэтти-Бри, ее тон и выражение лица ясно давали понять, что у нее нет ничего, кроме доверия к монахам. - Просто это сложно…
- Что ты скучаешь по Дзирту и чувствуешь вину за то, что позволила ему уйти во тьму без тебя, - вставила Пенелопа.
Кэтти-Бри бросила на нее сердитый взгляд, подтверждая, что волшебница Гарпелл была права.
- Потому что ты должна быть там с ним, - настаивала Пенелопа, и на лице Кэтти-Бри появилось удивление.
- Насколько я понимаю, причина, по которой ты вернулась к этой жизни несколько лет назад, заключалась именно в том, чтобы вести эту битву бок о бок с Дзиртом До'Урденом, - добавила Саван.
- Я вернулась, чтобы сразиться с аватарой Ллос на службе моей богини Миликки, - ответила Кэтти-Бри. - И я так и сделала.
- Это не часть той же битвы? - спросила Пенелопа.
- Я не знаю, но все изменилось.
- Из-за твоего ребенка, - сказала Саван.
- Конечно, и потому, что мои отношения с Миликки, и более того, отношения Дзирта с Миликки изменились.
- Из-за ребенка, - заявила Пенелопа.
- Бриз, - сказала Саван с обезоруживающей улыбкой, снижая напряжение в комнате.
- Конечно, это так, - признала Кэтти-бри.
- Но не из-за ее безопасности, - заявила Саван.
- И не для ее обучения, - добавила Пенелопа.
- Ты боишься, что она тебя не вспомнит, - сказала Саван. - У каждого родителя бывают такие моменты страха, и у каждого дедушки с бабушкой, конечно. Мысль о том, что вы станете просто отдаленным шепотом для ребенка, которого вы так нежно любите, не утешительна. Я уверена, что Дзирт с тяжелым сердцем отправился навстречу своей судьбе, потому что, несомненно, он чувствует то же самое, что и ты сейчас.
- И я здесь, чтобы убедиться, что Бриз узнает о нем, если он не вернется, - сказала Кэтти-Бри.
- Как будто король Бренор позволил бы этому случиться! - сказала Пенелопа. - Или Реджис и Доннола, или Вульфгар. Или любой из нас.
- Ты предлагаешь мне отправиться в Мензоберранзан?
- Вряд ли, - сказала Саван. - Но мы показываем тебе, что такая возможность есть, если ты решишь отправиться. Не бойся за Бриз, не больше, чем за Дзирта. У нее много тех, кто любит ее, многие видят в ней обещание, многие любят ее родителей. Если бы не Бриз, где бы сейчас была Кэтти-Бри?
- Изгоняла и уничтожала демонов в Мензоберранзане.
- И со всем, что мы только что обсуждали?
Кэтти-Бри пожала плечами и покачала головой. Ее сердце говорило ей идти и не идти одновременно.
- Если ты решишь пойти, у Громфа есть предмет, известный как маска Агатхи, - сказала Пенелопа. - Ее отдали Артемису Энтрери, но он отказался отправиться в Подземье с Джарлаксом.
- Я ценю все, что вы обе хотите сказать, но мне нужно о многом подумать. Не увозите пока мою дочь. Я не уверена в своем выборе, и еще меньше уверена в том, как мне следует попрощаться с ней, если я решу уехать.
- Не расстраивайся, подруга, - сказала Саван, но эти слова были не более чем далеким шепотом для Кэтти-Бри, которая была по-настоящему растеряна. Она нашла Бриз и удалилась в свою комнату со своим ребенком.
Размышляя.
Громф медленно закрыл крышку великолепного гроба в потайной боковой комнате особняка, который он построил в пространственном кармане, доступном из его покоев в Главной башне Тайн. Особняк теперь был постоянным сооружением, укрепляемым ежедневными обновлениями, которые Громф накладывал в течение года. Вход, защищенный множеством оберегов и заклинаний против обнаружения, был хитроумно спрятан за потайным книжным шкафом в отведенных ему комнатах.
Десятки тысяч золотых монет были потрачены на сооружение этого саркофага, не говоря уже о физической и эмоциональной боли, которую испытал Громф, создавая то, что лежало внутри него.
Снова зазвенели куранты, мелодия была чистой, ритм печальным.
Со вздохом Громф покинул комнату и двинулся по темному коридору, затем вверх по лестнице, чтобы пройти сквозь стену, которая только казалась стеной, и выйти через стеклянную витрину, заполненную иллюзорными безделушками, в столовую своего фантастического дома. Дюжина почти полупрозрачных, призрачных фигур двигалась вокруг, накрывая на стол для гостей, которые, как он ожидал, прибудут этой же ночью.
Один призрачный слуга медленно приблизился к нему. В то время как другие были одеты так, как можно было бы ожидать от официантов или поваров, на этом был строгий костюм, который можно увидеть при дворах знати в Глубоководье.
- Прибыл лорд Пэрайс Ульфбиндер? - спросил Громф.
Слуга кивнул, и Громф вздохнул с облегчением. Ему нужно было поговорить с этим человеком, лордом Шадовар и доверенным жителем реконструированной Главной башни, наедине, и он опасался, что вечно любопытная и проницательная леди Авельер может прибыть в особняк раньше Пэрайса.
Громф пришел к убеждению, что Авельер знала, что что-то происходит. Он чувствовал себя виноватым за то, что обманул ее, что удивило его, потому что, хотя он стал думать об Авельер как о друге, Громфа Бэнра никогда не беспокоила ложь.
В Мензоберранзане ложь означала выживание.
Эта мысль вызвала улыбку на его лице, когда он последовал за призрачным слугой через комнату и по коридору мимо гостиной в фойе.
Двое охранников стояли у дверного проема, окруженного мерцающим фиолетовым светом. В отличие от волшебных созданий, которые служили ему в этом месте - готовили ему еду, стелили постель, приносили ему любую одежду, предметы или книги, которые он желал - эти двое были чем-то другим, чем-то гораздо более осязаемым. Двенадцати футов ростом, с огромными шипастыми щитами и зазубренными клинками, на создание грозных конструкций Громфу потребовалось по четыре месяца, но какой волшебник, достойный статуса архимага, не должен иметь пару железных големов, охраняющих особняк, на создание которых у него ушел целый год усердного и настойчивого колдовства, чтобы сделать их постоянными?
Когда куранты зазвенели снова, Громф кивнул своему дворецкому, который потянул за веревку с золотыми нитями, свисающую сбоку от фиолетового входа.
Что-то невидимое за клубящимся фиолетовым оттенком сдвинулось, две железные стены отодвинулись, позволяя человеку пройти сквозь густой туман.
Он вошел, нервно оглядываясь по сторонам, как делал всегда, как делали почти все, кто не был Джарлаксом или Киммуриэлем, проходя между металлическими часовыми.
- Архимаг, рад вас видеть, - сказал лорд Пэрайс Ульфбиндер с поклоном.
«Неизменно вежлив», подумал Громф, видя лесть такой, какая она есть, но, тем не менее, ценя оказанное уважение.
- Я рад, что тебе удалось вернуться пораньше, - ответил Громф.
- Я вернулся в Лускан на облаке, - ответил лорд Пэрайс со смешком. - Только удача привела Цецилию на ту же дорогу, что и меня - ну, в небо над дорогой, если угодно, поскольку она тоже поспешила обратно на совет, который вы созвали этим вечером.
- И вы нашли Кривого?
- Действительно, верховный маг. Он был во Вратах Балдура, как вы и предсказывали.
- С?
- Опять, как вы и предсказывали, - ответил лорд Пэрайс.
Громф кивнул.
- Как ты объяснил это Цецилии? Я полагаю, ты сделал, как я велел, и привел их с собой.
- Как мне было велено. И великанша не задавала вопросов по этому поводу. Она, конечно, знает соратника Джарлакса и слышала слухи о том, почему он не рискнул отправиться в глубокое Подземье вместе с Дзиртом и Джарлаксом, и поэтому поняла или, по крайней мере, заподозрила, почему эти двое могут быть вместе и вместе со мной должны вернуться в Лускан.
- Друг Джарлакса ничего не знает об этом другом деле с Кривым?
- Конечно, нет. И ему было бы все равно.
- А Авельер?
- Она заинтригована задачами, которые я поставил перед ней, как вы меня просили, - признался лорд Пэрайс. - Но она не глупа и знает, что дело Верховного мага Главной башни принадлежит только тебе.
- Ты понимаешь свою роль в моих замыслах?
- Роль смотрителя, не более того, и я польщен тем, что вы выбрали меня для этой самой ответственной обязанности.
- Ты защищаешь нечто большее, чем мое имущество.
- Это честь, мой друг. Большая честь.
Громф кивнул на левую руку Пэрайса, и мужчина задрал свободный рукав своей просторной мантии почти до плеча, обнажив рану площадью более двух квадратных дюймов, которая была вырезана из его плоти сразу за бицепсом.
- Я старею, верховный маг, и становлюсь слабым, и мне это не очень нравится
- Разве нет распространенной поговорки об этом среди вас, людей?
- Стареть лучше, чем не стареть, - вспомнил Пэрайс со смехом, но тут же оборвал себя и серьезным тоном добавил:
- Но теперь я знаю лучше. И сейчас вы показали мне возможность, перед которой я не могу устоять.
- Поблагодарите Кривого. Эта школа тайных искусств - его специальность. Он насмехается над смертью и намеревается обмануть ее
- Я уже поблагодарил его. Я приведу его, когда последние из ваших гостей этим вечером уйдут, как вы велели.
Громф кивнул.
- Могу я взглянуть?
Громф на мгновение задумался над просьбой, особенно учитывая нетерпение и рвение, прозвучавшие в тоне, которым были произнесены эти слова. Не в первый раз могущественный дроу задумался, не следовало ли ему доверить эту обязанность кому-то менее... амбициозному и опытному.
Несколько мгновений спустя он отбросил эту мысль, напомнив себе, что это место, которое он создал всего лишь из магических нитей, и особенно для големов и сокровищ, которые он хранил в карманном измерении, нуждалось в уходе и защите. Его опекуны должны были быть могущественны сами по себе и оказывать влияние на иерархию Главной Башни Тайн. Возможности для него занять необходимые посты составляли очень короткий список, а учитывая темную природу плана, который нужно было скрывать и защищать, еще короче.
Киммуриэль был бы его первым выбором, но Киммуриэль отправился в Мензоберранзан вместе со своим вторым выбором, Джарлаксом.
Кэтти-Бри была бы его третьей, если бы ее сердце все еще не было привязано к Миликки, хотя узы были натянутыми. И эта богиня, называемая Лесной Королевой, несмотря на все ее недавнее вмешательство в царство смерти, вероятно, не одобрила бы маленькую игру Громфа здесь.
Оставался лорд Пэрайс Ульфбиндер, шадовар, о котором Громф стал думать, как о чрезвычайно благородном человеке, верном своему слову. Кроме того, Пэрайс был человеком, достаточно богатым деньгами, но недостаточно могущественным в колдовстве - хотя и достаточно могущественным, чтобы понять концепцию - чтобы соблазниться обещанием, которое смог дать Громф.
Потому что, конечно, другие факторы, давившие на лорда Пэрайса Ульфбиндера, также имели значение, особенно его приближающаяся старость, а за ней смерть.
Пожив при настоящей и порочной тирании, преуспев там, убедив своих заклятых врагов, что им было бы лучше использовать другую тактику в борьбе с ним, Громф понял, что лучшим способом обеспечить преданность и выполнение обязанностей является концепция взаимной выгоды. У лорда Пэрайса были средства сделать то, что делал Громф, но у него не было способностей.
У Громфа были способности, и он пообещал помочь ему, как только разберется с этим текущим грязным делом, как бы оно ни обернулось. Громф знал, что Пэрайс не упустит этот единственный шанс, и, таким образом, его дом, его сокровища и его тщательные и дорогостоящие приготовления будут надежно защищены.
- Конечно, ты не будешь знать всего о самой важной комнате, - все равно бросил Громф. - От Киммуриэля и Коллективного разума я узнал способы скрывать определенные... двеомеры от любого вида обнаружения, ощущения или заклинания, которые может использовать вор.
Пэрайс немного напрягся при этих словах. Громф использовал такой тон, чтобы это прозвучало как предупреждение, а не угроза, но подразумеваемые ужасные последствия сделали и то, и другое.
- Ты останешься или вернешься на пир и совет? - Громф мягко спросил мужчину.
- Могу я остаться ненадолго? - спросил Пэрайс, явно ошеломленный очевидным приглашением. Лорд Пэрайс был важным человеком в Главной башне Тайн, но он не входил в число элитных волшебников, в состав которых входили Семь Ученых.
- Конечно. Тебе следует познакомиться с домом и персоналом, особенно с охранниками у дверей, которые не так снисходительны.
Пэрайс усмехнулся, но лишь слегка, и за этим скрывалась немалая нервозность.
Громф был рад такой реакции. Он приветствовал этого человека, обещал ему отличный подарок, выражал свое доверие к этому человеку. Но он знал, что Пэрайс немного боялся отклониться от намеченного курса, и это было хорошо.
Даже ясность взаимной выгоды пока была только ясностью.
- Ты думаешь, она мертва, - спросил тифлинг-полуэльф скрипучим голосом, которому, казалось, не хватало воздуха.
Артемис Энтрери посмотрел на посох молодого человека, который был сделан из кости и увенчан крошечной гуманоидной головой, чтобы напомнить себе, что слабость этого голоса может быть очень обманчивой. Он видел разрушительную силу этого существа в действии в лесу Невервинтера давным-давно. Артемиса Энтрери мало что нервировало, но способ смерти, которому способствовали заклинания некромантии Эффрона Син'Далая, был не тем, что он когда-либо хотел бы испытать.
Эффрон пошевелил своими неровными плечами, чтобы выпутаться из складок своей темной мантии, затем сумел подняться со слишком низкого, слишком мягкого стула. Он схватил свой посох правой рукой для поддержки, его левая рука безвольно свисала позади него.
- Ты любишь ее, - сказал Эффрон.
Энтрери пожал плечами.
- Когда-то любил, - признался он. - Но теперь это больше похоже на мой долг перед ней.
- Долг, который, по-твоему, я должен разделить.
- Мы все сломлены. Она не исключение.
- И что?
- Итак, что у нее есть без нас? Он хотел решительно добавить, что она была матерью Эффрона, но он понимал, что правда об их отношениях, вероятно, была причиной того, что Эффрону было трудно смотреть на все это со своей точки зрения, и он сопротивлялся любой мысли о том, что он должен помочь Энтрери в его поисках Далии.
- Она мертва, - заявил Эффрон.
Энтрери только недавно встретился с этим человеком, и до этого момента у него был только один короткий разговор с ним о Далии и обнаружении ее фирменного оружия на месте крушения у побережья Мечей.
- Ты знаешь это? Ты сделал, как я просил, и использовал свою магию для поиска в нижних мирах?
- Я знаю только то, что ты мне сказал. Вывод кажется довольно очевидным.
- Но ты даже не смог заставить себя сделать попытку, как я просил.
- Это не такая простая задача, - огрызнулся Эффрон, которому явно не понравился самонадеянный тон Энтрери, - и на это может уйти много десятилетий. Эти царства мертвых огромны и населены часто озлобленными и несговорчивыми душами уже на протяжении многих тысячелетий.
Энтрери начал отвечать, но дверь в маленькую комнату распахнулась, и вошел лорд Пэрайс.
- Пойдем, Эффрон, нам с тобой нужно многое обсудить, прежде чем я верну тебя, - сказал он.
- Я вернусь во Врата Балдура этой же ночью, - настаивал тифлинг.
- Раньше, конечно, - сказал лорд Пэрайс. - Этим вечером у меня назначена встреча с другими мастерами этой башни, и мы закончим задолго до того, как я подготовлюсь к этому событию.
- Ты постараешься, как я просил? - сказал Энтрери Эффрону, когда скрюченный человек направился к двери.
- Я пользуюсь успехом, - ответил он, фыркнув. - У каждого есть просьба.
- Некоторые из нас платят очень хорошо, - сказал лорд Пэрайс.
Энтрери провел кончиками пальцев по ладоням. Не так давно он мог бы прикончить напыщенного осла на месте, забрать его богатство и, таким образом, очень хорошо заплатить Эффрону за хлопоты по поиску в нижних мирах.
Однако сейчас он просто бросил испепеляющий взгляд.
- После собрания этим вечером... - начал Пэрайс.
- Я приглашен? - спросил Энтрери.
- Конечно, нет.
- Хорошо.
- После, когда мы закончим, архимаг Громф хотел бы поговорить с вами.
Лорд Пэрайс провел Эффрона через дверь, затем закрыл ее за собой, оставив Энтрери одного в комнате. Он добровольно вернулся в Лускан с Эффроном и лордом Пэрайсом, думая, что все это связано с его поисками.
Теперь он начинал понимать, что это было простое совпадение, которое свело его с Кривым, или, возможно, что Громф и Пэрайс использовали его знание улиц и способности, чтобы найти Эффрона, который привел их к некроманту. Или, возможно, как раз наоборот, и Эффрон привел их к нему.
Что бы ни происходило, Энтрери в тот момент ничего не радовало. Комната была уютной, очаг теплым, еда вкусной и обильной.
Но Далия была там, возможно, одна и в ловушке.
Или, что более вероятно, она была мертва.
И вместо того, чтобы наслаждаться комфортом гостеприимства верховного мага, он должен был знать.
Глава 15
Огонь по своим
Аззудонна и Айида возглавляли процессию по туннелю, или, по крайней мере, они были ведущими участниками группы из Каллиды. В воздухе перед ними, примерно в двадцати футах впереди, парила призрачная рука, несущая пылающий факел: работа Алефаэро, который шел на несколько рядов позади, вместе с Нвизи и Авернилом.
Путешествие происходило без происшествий с тех пор, как Алефаэро под руководством Нвизи завел их в туннель под крепостью дворфов Гаунтлгрима, где нигде не было никаких признаков присутствия врагов или союзников.
Два волшебника непринужденно болтали, следя за своими шагами, но не были полностью настороже, и поэтому они были застигнуты врасплох, когда факел впереди просто исчез вместе с волшебной парящей рукой Алефаэро.
- Стоп! - Аззудонна, Айида и Алефаэро сказали это в один голос, волшебник протиснулся вперед, чтобы заглянуть в теперь уже темный коридор.
- Где твоя волшебная рука? - спросил Авернил, подходя сзади к Алефаэро.
- Заклинание исчезло. Я не знаю почему.
- И забрало с собой факел? - спросила обеспокоенная Аззудонна, потому что факел не был магической конструкцией, хотя Алефаэро использовал заклинание, чтобы зажечь его.
- Нет.
Алефаэро призвал вторую руку мага, затем сделал знак Айиде, которая протянула второй факел, чтобы та взяла его.
Волшебник зажег его заклинанием, затем приказал руке двигаться дальше по коридору. Он остановил ее примерно в десяти футах впереди, заметив веревку, лежащую среди камней и бугорков неровного пола, которая шла от левой стены под углом к середине коридора.
Алефаэро направил руку мага к левой стене, группа отметила, где была закреплена веревка. Затем факел вернулся к середине туннеля и медленно двинулся вперед. Дюжина футов, пятнадцать футов. . .
Они заметили, что веревка кончилась. Алефаэро передвинул факел к конечной точке и оставил его там, зависнув над веревкой на несколько мгновений, все они пристально вглядывались, пытаясь разгадать загадку.
Аззудонна и Айида выхватили оружие и двинулись вперед, волшебник и священник сразу за ними.
Когда они приблизились, Алефаэро отодвинул волшебную руку, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы она исчезла, как это сделала предыдущая.
Не слишком удивленный, волшебник произнес заклинание света, заполнив пространство.
- Веревка натянута, - заметила Аззудонна. - Это еще не конец.
- Портал, - сказал Алефаэро.
- Не надо, - раздался голос сбоку, слабый, но мгновенно узнанный.
Аззудонна подбежала к зазубрине в стене, обнаружив, что за ней скрывается небольшая боковая ниша. И там она обнаружила Галату, пытающуюся сесть.
Он не был уверен, потерял ли он сознание или нет, не был уверен, ударил ли он парящий череп или нет, даже не был уверен, где может быть Солардис или его второй клинок.
Все, что Зак знал, была боль. Его ребра болели, а одна нога была ужасно согнута в сторону совершенно неестественным образом. По какой-то причине он мог открыть только один глаз.
Он предположил, что это запекшаяся кровь удерживала закрытым другой, но не был уверен.
«Я не мертв», подумал он, но у него не хватило сил произнести это вслух.
Пока что.
Он попытался перекатиться, но не смог, потому что это движение вызвало вспышку боли в его явно сломанной ноге. Он даже не мог повернуть голову без боли, но ему удалось поднять взгляд на стену, с которой он спрыгнул, стену, в которой находился секретный портал, а за ним - Галата. Это было выше его ног - или, по крайней мере, той части ноги, которая не была согнута в сторону, нависая над ним. Дразня его.
Он должен был вернуться к ней, но не был уверен, что это возможно.
Возможно, она придет в чувство и воспользуется своей целительной силой, чтобы поддержать себя и прийти за ним. Он вспомнил ее последние слова и задался вопросом, знала ли она вообще, что он здесь.
Он считал себя очень глупым, когда думал об этом - и изо всех сил старался не обращать внимания на то, что он практически сам молился богине Галаты - и начал размышлять о своем следующем шаге, когда высоко в стене появился факел, вероятно, проникший через портал. На мгновение сердце Зака подпрыгнуло, когда он подумал, что это Галата. Но нет, его держала призрачная рука, которая, моргнув, исчезла.
Факел упал, отскакивая от выступов в камне, приземлившись прямо рядом с ногой Зака и немедленно поджег его штанину.
Он не мог дотянуться до него рукой, поэтому отвел неповрежденную ногу в сторону, не обращая внимания на боль от резкого движения и жалящий огонь, отталкивая пылающую головню подальше.
Ему пришлось наклониться и похлопать себя по ноге, что он и сделал, снова разжигая боль, пытаясь убедиться, что он на самом деле не начал гореть.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы погасить все искры, и еще больше времени, чтобы откинуться назад и отдышаться, подавляя боль, которую приносили многочисленные движения.
Высоко над ним появился еще один факел, который держала другая призрачная рука.
- Что за черт? - беспомощно прошептал он.
Рука исчезла, и факел запрыгал по неровной стене, отскочив от стены и снова упав прямо на распростертого на полу пещеры дроу...
Исцеляющие заклинания дюжины жрецов затопили Галату, укрепляя ее и залечивая раны. Она встала, не дрожа, потянулась и потрясла головой, прогоняя остатки обморока. Она пришла в себя с улыбкой, которая тут же погасла, едва она посерьезнела и спросила: «Где Закнафейн?»
- Да, где? - Аззудонна снова обратилась к паладину.
У Галаты был смущенный вид, как будто до нее только сейчас дошло, что этих других каллидийцев не должно быть в этом месте.
- Мона позволила тебе уйти?
- Оставим рассказы для другого раза, - настаивала Аззудонна, теряя терпение. - Где Зак?
- Я... мы вышли...
- Портал, - вставил Алефаэро.
- Не ходите туда! - сказала Галата, когда некоторые из остальных двинулись обратно к веревке, лежащей в коридоре.
Множество взглядов повернулось в ее сторону.
- Это логово странного и могущественного монстра, - объяснила она. - Нежить... плавающий череп с необычным огромным глазом. Магические силы, лучи энергии...
- Тиран Смерти, - сказал Алефаэро, местный мудрец Каллиды, казалось, знал всех чудовищных врагов. - Немертвый созерцатель. Действительно, сильный враг, судя по всему, что я читал.
- Не ходите туда, - повторила Галатея.
- Зак там? - потребовала ответа Аззудонна.
Галата запнулась в поисках ответа, ее голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону, как будто она пыталась вспомнить все, что произошло. В конце концов, она смогла только пожать плечами.
Аззудонна бросилась за веревкой и потянула.
- Нвизи! - позвал Алефаэро. - Благо или горе?
Прорицатель начал бормотать и подбрасывать свои радужные драгоценные камни. Прежде чем они успели закончить свой танец в воздухе перед ним, Аззудонна наполовину исчезла, высунувшись из коридора в пространство за его пределами.
Крик Нвизи: «Благо!» был едва слышен, потому что голова Аззудонны снова появилась в поле зрения, женщина уже звала Авернила:
- Поторопись, священник!
Затем она ушла, развернувшись, в пещеру дополнительного измерения, спускаясь по стене с той же ловкостью и навыками, которые она отточила за годы патрулирования ледниковых стен, окружавших каньоны, образовавшие ее родину.
Она почувствовала, как веревка слегка дернулась, когда кто-то взялся за нее сзади, затем услышала вздох и, подняв глаза, увидела верхнюю половину верховного жреца Авернила, лежащего на животе, наполовину в коридоре наверху, а наполовину в этой волшебной пещере.
В камере далеко внизу виднелось несколько источников света: свет Солардиса, каким бы приглушенным он ни был, пробивался сквозь твердую кость гигантского черепа; несколько крошечных шариков красного свечения, плавающих вокруг чудовища; и два факела внизу, один сбоку от Зака, другой между его расставленных ног. Они обжигали его, когда он пытался уклонить свое явно переломанное тело, чтобы избавиться от пламени.
Аззудонна спрыгнула на пол и бросилась к своему возлюбленному.
Прежде чем она добралась до места, хлынул сильный дождь, внезапный, волшебный поток воды, который быстро приглушил и погасил огни, оставив ее только в свете волшебного меча и этих странных плавающих бусин. Она упала на колени и поползла к Заку, быстро присев рядом с ним.
- Мы здесь, - прошептала она, обхватив ладонями его лицо, ее глаза увлажнились от слез. - Мы здесь, любовь моя.
Волшебный свет заполнил пространство, показывая масштабы бойни: раздробленные скелеты и разрубленные зомби, уничтоженный тиран смерти.
Авернил спустился и оттолкнул ее, начав произносить свои исцеляющие заклинания.
Следующей была Галата. Она упала на колени рядом с этим дроу, который спас ей жизнь в предыдущем бою, и положила на него руку, призывая величайший дар своей богини, ее самое могущественное благословение исцеления.
Другие рассыпались вокруг них веером: Алефаэро направился прямиком к тирану смерти и достал свое перо и книгу, чтобы начать делать наброски и заметки. Ему даже удалось схватить пару плавающих красных шаров и поместить их в маленькую и надежную банку, которая была магически запечатана.
В комнате появилось еще больше магических огней, каллидийцы широкой линией заняли оборонительные позиции за сталагмитами, обнажив оружие и приготовив заклинания.
- Что это за место? - спросил кто-то.
- Логово, - ответил Алефаэро. - Логово тирана смерти. Кто-то, я бы предположил, наши враги из Мензоберранзана, разместил входной портал в коридоре, чтобы заманить в ловушку любого, кто придет сверху, чтобы сразиться с Ллос.
- Могут ли Джарлакс и Дзирт быть здесь? - спросила очень обеспокоенная Айида.
- Маловероятно, - сказал Закнафейн, садясь - его голос снова окреп. Он перенес ногу назад, лишь слегка поморщившись от боли, затем встал, принимая помощь Аззудонны. - Если бы Джарлакс и его банда попали в это место, тот монстр был бы давно уничтожен, а ловушка обозначена более четко.
- Мы провалились сюда еще до того, как поняли, что здесь проход, - сказала Галата.
- Тогда давайте уйдем, - предложил Авернил.
- Нет, пока нет, - сказал Зак. - Это логово. Ты знаешь, что есть в логовах?
- Что?
- Сокровища.
- У нас есть долг и нет времени, - запротестовал Авернил.
- И здесь вполне могут быть предметы, которые помогут в выполнении этого долга, даже если это всего лишь монета, которой можно подкупить дроу с Улиц Вони Мензоберранзана, которые еще не выбрали чью-то сторону, чтобы они сражались на нашей. Это практический вопрос, верховный жрец, а не вопрос жадности. Логово вряд ли будет очень большим.
- Но монстров может быть больше, - предупредила Галата.
- Ненадолго, - сказал Зак, подошел, вытащил Солардис из черепа и повел в заднюю часть главного зала. - Поставьте охрану в коридоре наверху и сбросьте побольше веревок и носилок, если сможете их соорудить. Давайте быстро уберемся отсюда и продолжим наш путь.
