Мужчина
История изменения имен
Глава Девятая
Шаи’р, что не ищет истоков магии – трус;
Шаи’р, который верит в свою уникальность - глупец
- “Жанна Умная и Третий Шаи’р”, “Истории Основания Калимшана”
- Альмарайвен, Город Заклинаний, стоял на берегу Сияющего Моря более семи тысяч лет, несмотря на все усилия моря разрушить его.
Как-то раз, древний правитель города оскорбил Амберли, которая в ответ наслала на город огромные волны и бури. В другой раз, какой-то пьяный, но магически одаренный молодой человек наслал на город ураган и подводных тварей, но Альмарайвен вновь устоял.
После нескольких поражений, море было вынуждено отступить, береговая линия поменяла своё положение, а некоторые меньшие города и вовсе перестали существовать из-за далекого расположения от воды. Была ли это прихоть Богов, или волшебников, что правили Альмарайвеном, но город все ещё стоял на своём месте. И процветал.
И не только море хотело стереть древний город с лица земли: он пережил чуму, несколько мятежей, войн, засуху, тиранию чужеземных правителей. Альмарайвен был поражен магической чумой, захвачен драконом, после чего освобождён рабами. Но ничто так и не смогло сломить этот великий город за все время его долгого существования.
Доля, выпавшая на судьбу Альмарайвена, была в дюжину раз ужаснее и сложнее, чем на весь остальной Сияющий Юг.
- И ещё, - важно сказал Кефасу Халиф Знаний, - Альмарайвен никогда не был захвачен джинами или ифритами. Всегда жители города давали им отпор.
Халиф оказался гостеприимным хозяином. Как только отряд Корвуса очутился во дворце правителя Альмарайвена, десятки слуг окружили гостей, предложив им вкусную пищу и чистую одежду. Каждый из гостей получил по своей собственной комнате, стены которых были обиты деревом, благоухающим кедром и малиной, когда солнечные лучи попадали в окна дворца Халифа Знаний.
Кефас надел широкие бархатные штаны и льняную рубашку с открытой грудью. Он не знал, куда спрятать сумку со своим оружием и доспехами, так что перекинул её через плечо и вышел в коридор.
В саду, у журчащего фонтана, стоял низкий подковообразный стол. Вместо стульев вдоль стола лежали шелковые подушки. Стол был уставлен мисками с фруктами, горячим мясом и кувшинами с изысканным вином. Но Кефас не узнал этих фруктов – его рацион на Джазирии был весьма скуден, а в Цирке Чудес питались, в основном, мясом и овощами. Генази узнал лишь апельсины – однажды вольноотпущенник Талид выиграл пять ярких плодов у какого-то караванщика и съел их все за две минуты.
Тобин еще не приступил к еде, однако Кефас не сомневался, что огромное тело великана требовало такого же огромного количества энергии. Единственный человек, сидящий за столом, был незнаком Кефасу. Он восхищенно осматривал каменного гиганта, тщетно пытаясь скрыть своё удивление.
На лице мужчины красовалась аккуратно стриженая бородка и волосы, замазанные назад маслом. Человек слегка улыбнулся и жестом предложил Кефасу сесть за стол. Несмотря на его расслабленную манеру поведения, на его поясе красовался кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах. Его одежда напоминала одеяние Кефаса, но узоры создавали иллюзию большей изысканности.
- Добро пожаловать за мой стол, Кефас, - сказал мужчина, - Я – Ахам ин Абан аль Жотос, Халиф Знаний и, по совместительству, правитель Альмарайвена.
Тобин кивнул и добавил:
- Корвус говорит, что мы должны обращаться к нему с уважением, говоря “Ваша Светлость” или “Халиф Знаний”.
Халиф улыбнулся:
- Да, боюсь, что мои визири требуют соблюдение подобных формальностей даже от старых друзей, типа Корвуса Черноперого, и почетных гостей, в число которых входите вы, Кефас, и этот восхитительный каменный гигант. Боюсь, что мои внуки не простят и мне, если я позволю вам отойти от общепринятого этикета.
Кефас сел рядом с Халифом и осмотрел пустую позолоченную тарелку, стоящую перед генази. Он не увидел ни вилок, ни ложек, но руки Тобина были чистыми, а значит, они еще не приступили к трапезе. Кефас потянулся к миске с неизвестным ему фиолетовым фруктом.
- Мой друг, позвольте мне помочь вам, - сказал Ахам.
Кефас откинулся назад, ожидая, что Халиф достанет вилку и положит фрукт на тарелку генази, но вместо этого он пару раз хлопнул в ладоши, после чего еда начала подниматься в воздух. Бывший гладиатор тут же закрыл лицо руками, защищаясь от оживших продуктов, но еда лишь аккуратно легла на его тарелку.
Не успел Кефас и поблагодарить Ахама, как рядом с ним села Ариэлла.
- Приветствую Вас, о мудрый Халиф Знаний, - начала она, - Вижу, ваш гость впечатлен гостеприимством Халифа Знаний, но я прошу простить его – он впервые в своей жизни оказался в цивилизованном обществе.
- Я как раз собирался спросить его об этом, - ответил Халиф, - Приветствую вас, леди Кальмин, ваши сородичи с нетерпением ждали вашего возвращения.
Кефас впервые увидел холодную злобу в глазах генази ветра.
- Уж не сомневаюсь, - тихо ответила она.
- Итак, - начал Ахам, взяв руку Кефаса в свои, - Мы не успели познакомиться вчера, так как же мне вас звать, молодой человек? Ваши друзья зовут вас Кефас, но мой шпион говорит, что вы принадлежите к одному из правящих родов генази ветра из Калимпорта. Полагаю, мне стоит звать вас Кефас аль Архапан?
- Я…просто Кефас. На Джазирии вольноотпущенники называли меня и другими именами, но, я надеюсь, вы не будете просить меня перечислить их.
- Конечно, Кефас, - с улыбкой ответил Халиф, - Вы были и будете Кефасом, если не решите стать кем-то другим.
Генази кивнул и взял рукой один из фиолетовых плодов.
- Это то, что можно сделать в Альмарайвене? Стать кем-то другим?
Улыбка медленно сползла с лица Халифа.
- Достаточно интересный вопрос для генази, путешествующего с кенку, не имеющем имени.
Тобин перестал жевать и сказал:
- Я знаю Корвуса много лет. Тогда, в горах, он назвал мне своё имя, и я верю ему.
Халиф кивнул.
- Одно из немногих, данных ему в детстве, да.
Все перестали жевать и посмотрели на Халифа.
- Ты знал Корвуса в детстве? – спросил великан.
Ахам рассмеялся и сказал:
- По крайней мере, я слышал о нём. Так же, как и слышал о наших гостях – двух сестрах-хафлингах, искусство владения кинжалами которых, вероятно, попадёт в легенды, - сказал Халиф, приветствуя Шан и Синду, вошедших в сад. Он встал и произнёс несколько фраз на незнакомом Кефасу языке.
Сёстры поклонились и сели за стол.
- А прошу вас простить меня за то, что поприветствовал ваших друзей на их родном языке. Я знаю, что вы все еще не отдохнули после недавнего нападения на Аргентор, но, я уверен, если вы решите остаться подольше в моём дворце, то уже скоро будете чувствовать себя заново родившимися.
- И я благодарен вам за эту возможность, - сказал Матиас, вышедший из тени. В отличие от Тобина и Кефаса, старый рейнджер не переоделся в домашнюю одежду дворца. Всю ночь старик провёл вместе с Трилл в её гнезде, которое наспех был собран слугами Халифа.
Ахам улыбнулся и слегка поклонился.
- Матиас Фарсир. Самый близкий друг моего самого близкого друга. Приветствую тебя.
Старик поклонился в ответ.
- Шан сказала, что Корвус ушёл ещё ночью и до сих пор не вернулся. Ждать нам его сегодня или Трилл может и дальше разорять ваш козлятник?
- Козлов у меня хватит на год вперед, - невозмутимо ответил Халиф, - даже если твоя подруга будет есть по пять штук в день.
Кефас заметил, что Халиф старательно избегает ответа на первый вопрос Матиаса.
Старый рейнджер прошёл вперед и сел за стол, так и не посмотрев в лицо Халифу. Кефас заметил, что оба человека были примерно одного возраста, только спина Халифа Знаний была гораздо прямее, а мускулатура больше, чем у старого рейнджера. Кожа Ахама была того же цвета, что и у вольноотпущенников, в отличие от кожи Матиаса, которая была чуть темнее белой краски, которую артисты Цирка Чудес наносили на свои лица перед выступлениями.
Но было в них что-то еще. Что-то, что объединяло их. Но Кефас не мог точно сказать, что это было. Он только знал, что если однажды он выйдет на Парусную Арену с одним из стариков, то это будет его последний бой.
С тяжелым вздохом Матиас расслабился на подушке, а Тобин наклонился к нему и попытался прошептать:
- Корвус говорит, что мы должны звать его Халифом Знаний, иначе его внуки разозлятся на нас…
Матиас кивнул, но не ответил. Он достал из-за пояса кинжал и отрезал кусочек жареной свинины, и, прежде чем положить его на тарелку, тщательно обнюхал.
- Не волнуйся, сын камня, - сказал Халиф, возвращаясь на своё место между Кефасом и Ариэллой, - они знают, что бывают исключения. Как твои кинжалы, Матиас? Они все так же крепки? Один из моих внуков написал книгу о твоём оружии, утверждая, что это одна из лучших моих работ.
Старый рейнджер обнаружил, что в его волосах застряла солома. Он достал и выбросил засохшую травинку, после чего положил зеленое желе себе на тарелку.
- Эти кинжалы – подарок от Корвуса, - сказал Матиас, - Обычно, если Черноперый дарит тебе какой-нибудь подарок, это означает, что он очень ценный, а сам Корвус сильно раскошелился, чтобы добыть его. Или вовсе ничего не заплатил.
В сад вбежал одетый во фрак человек. Он быстро очутился рядом с Халифом и что-то прошептал ему на ухо. Пока Ахам слушал доклад, он не сводил взгляда со старого рейнджера.
- Что ж, простите меня, но мне придётся удалиться, - сказал халиф, вставая из-за стола, - Жители города требуют моего присутствия, а я не могу им отказать, даже если принимаю в своём доме почетных гостей.
Халиф легко поклонился каждому гостю, но остановился, глядя Матиасу в глаза.
- Северянин, - начал Ахам, - Я всегда получаю оплату за свои услуги, даже если услугу я оказал Корвусу Черноперому. А вы, - сказал Халиф, поворачиваясь к Шан, - И раз уж зашёл договор об оплате, то я надеюсь, что вы, адепт, сможете найти его раньше, чем это сделает моя гвардия.
Халиф развернулся и скрылся в коридорах дворца. Матиас взял вилку и насадил на неё кусочек свинины, и в этот же момент, из ниоткуда, к обеденному столу слетелась туча мух.
- Как хорошо вернуться в Альмарайвен, - пробубнил Матиас, - Ахам уже рассказал вам, насколько старое это место?
Ξ Ξ Ξ
Как только Ариэлла прибыла в Альмарайвен через портал Корвуса, она собиралась покинуть город, но решила остаться на ночь и завтрак.
- Мои…компаньоны скоро придут за мной, - сказала Ариэлла Кефасу и Тобину после того, как Матиас и сёстры ушли в свои комнаты, - Они постоянно спорят друг с другом, но, в конце концов, всегда понимают, что недостаточно умны для споров, и объединяются против меня, смеясь над моими неудачами.
И главной причиной этому, судя по всему, было то, что Ариэлла не была генази огня, как двое мужчин, вошедших в сад. Один из них был чуть выше Корвуса, а второй был ростом с Кефаса, но каждый из них обладал внушительной мускулатурой. Ярко-алый зулдар образовывал святящийся узор на бронзовых телах генази огня, а огонь, имитирующий волосы, развевался на ветру подобно реальным волосам. Причудливые бриджи были сшиты из черной ткани с вкраплениями из красных драгоценных камней. Бриджи подходили по тону жилеткам, висящим на крупных плечах огненных генази.
- И как же они это делают? – спросил Тобин, подозрительно осматривая генази.
- О, давай дадим им возможность самим все показать, - ответила девушка.
Кефас заметил, что генази огня идут медленно, специально переваливаясь с ноги на ногу.
- Должно быть, если он будет ходить так, то это будет куда интереснее, - с усмешкой сказал низкий генази.
- Ты понятия не имеешь… – резко начала девушка.
- Ариэлла Кальмин, - прервал тот, что высокий. Он посмотрел на Кефаса и начал говорить с ним на незнакомом ему языке, пока низкий мужчина спросил у девушки:
- Ты вновь не соблюдаешь этикет? Неужели ты снова отказалась от покоев, предложенных халифом?
Девушка нахмурилась и посмотрела на высокого генази огня и на Кефаса. В глазах бывшего гладиатора виднелось смущение, ибо он не понимал значения слов собеседника.
- Оставь все свои негодования для писем своему начальству, Фламбурн. А ты, Лавакр, прекращай свои игры. Ты прекрасно знаешь, что Кефас никогда не был в Акануле и не знаком с языками генази, а уж тем более с наречием Огня. Говори с ним на Алзхедо.
Глаза высокого мужчины загорелись огнём гнева и он, перейдя на Алзхедо, сказал:
- Я говорил с тобой на языке огня, рождённый землей. И мне крайне неприятно пользоваться языком вольноотпущенников.
Кефас лишь пожал плечами.
- Не уверен, что ты знаешь, так что расскажу – Алзхедо и наречие Огня появились примерно в одно время и имеют много общего, - ответил бывший гладиатор.
Лавакр грозно посмотрел на женщину, и она сказала:
- Согласно догматам Кабалы Огненной Бури, языки джинов, генази и ифритов – священные языки, обеспечивающие Старшим расам их превосходство, - сказала девушка Кефасу, что вызвало явное успокоение в глазах генази огня.
- Значит, эти языки не имеют ничего общего с тем языком, на котором говорят люди в Калимпорте? – спросил Кефас.
- Ох, на самом деле, они почти идентичны. Но попробуй убедить в этом наших уважаемых господ, - пренебрежительно ответила девушка.
Челюсти генази огня сжались.
- Это какое-то представление? – внезапно спросил Тобин, - Клоунское выступление? Мне кажется оно весьма забавным, какой там текст…
- Не думаю, что ты сможешь его запомнить, - невозмутимо ответила Ариэлла.
Низкий генази заговорил на наречии Огня, а Фламбурн начал переводить, чтобы Тобин и Кефас понимали, о чем идёт речь.
- Кабала Огненной Бури сохраняет своё могущество во много благодаря именно языку генази. Не забывай об этом, рожденная ветром.
Мужчины замолчали и переглянулись, после чего высокий генази заговорил на языке генази огня, а Лавакр перешел на Алзхедо:
- Кабала Огненной Бури сохраняет нашу историю и наше величие. А наше задание здесь делает нас героями для младших рас и примером для нашей молодежи.
- Это значит, - начала Ариэлла, - что эти двое считают свою миссию дипломатической, хотя они прекрасно знают, что меня прислали, дабы я прекратила их вранье.
- Так значит, они послы? – спросил Кефас.
- Ничуть. Просто курьер и присяжный свидетель, которые должны были доставить послание в Гильдию Рукавицы. На самом деле, на моей родине эта часть мира считается совершенно бесполезной варварской пустыней, так что путешествие сюда многими расценивается как ссылка.
К удивлению Кефаса, генази огня утвердительно кивнули.
- Власти Аканула решили, что наши действия слишком опасны, а доводы слишком разумны, и они отправили нас сюда, - добавил Лавакр.
- Эти двое работали в администрации Кабалы, - пояснила Ариэлла, - но потом генази стали избегать этого места, а матери запрещать детям гулять на той улице, что вызвало ненужные подозрения.
- Значит…вы раздражали властителей города? – спросил Кефас.
- Не просто раздражали, они создавали реальную угрозу – пояснила девушка.
- Похоже, что, не смотря на это, Халиф Знаний ставит их выше тебя, Ариэлла, - сказал Тобин.
- Это так, - ответила генази ветра, - И узнать - почему это так, было одной из самых интересных моих задач…
- До недавнего времени, - добавила она, посмотрев на Кефаса.
Как только стало ясно, что генази огня хотели посмеяться над Ариэллой из-за того, что она была выбрана Халифом Знаний как нянька для Кефаса, то девушка быстро и эффективно пресекла это – она просто встала и собралась уйти.
- Вы двое, - сказала Ариэлла, глядя на Кефаса и Тобина, - Пойдемте, прогуляемся.
Великан и генази земли кивнули, быстро встали и вышли в коридор вслед за девушкой. Поджатые губы каменного гиганта расслабились, а его рот расползся в улыбке.
- В чем дело, Тобин? – спросил Кефас, радуясь, что великан, наконец-таки, улыбнулся.
- Когда эти двое говорили на своём языке, это очень напомнило мне смешной язык свирфнбели.
- Что ты имеешь в виду? – спросила Ариэлла.
- Кабала! – воскликнул Тобин, - На языке глубинных гномов это означает “помёт любого неразумного существа родом из Подземья”.
Ариэлла усмехнулась, а Кефас добавил:
- Возможно, они это и имели в виду.
- Не думаю, Кефас, - серьезно ответил Тобин, - Конечно, обогащение почвы очень важное дело, но, я боюсь, не для тех двоих джентльменов.
Ариэлла снова усмехнулась.
- А ты много знаешь, Тобин, - сказала генази ветра.
- Это одно из требований к актёру в Цирке Чудес. А теперь, боюсь, я должен покинуть вас – Матиас попросил меня помочь Синде отвести “еду” в гнездо Трилл.
- Значит, ты не только умен, но еще и добр, - добавила Ариэлла, - Но почему Матиас не покормит виверну сам?
- Он хотел покинуть дворец, дабы не пересекаться лишний раз с Халифом. Кажется, между ними что-то есть.
Ариэлла кивнула.
- Думаю, это крайне неприятно для самого Матиаса. Что ж, иди, Тобин, и передай ей, что я была бы не против познакомиться с ней, когда она утолит свой аппетит.
- Судя по тому, что я знаю о Трилл, это значит, что ты никогда не сможешь с ней познакомиться.
Ξ Ξ Ξ
Генази земли и ветра прогуливались по коридорам дворца Халифа, пока не вышли к небольшому саду и ручью, быстро бегущему между камней под неестественным углом. От ручья исходил слегка слышный мелодичный и ритмичный звук.
- Вода для меня – музыкальный инструмент, - начала Ариэлла, - Ты только вслушайся в музыку, которую создаёт вода, сталкивающаяся с камнем.
Кефас лишь покачал головой.
- Полагаю, в городе, полном магии, такое происходит повсеместно. Думаю, каждый день здесь как отдельная история.
- Возможно. Знаешь, жизнь чудесна лишь здесь, в Альмарайвене. Халиф Знаний лично создаёт и заботится о природе и жизни своих подчиненных. В остальном же мире нередко процветает жестокость и безнадежность.
- Как на Джазирии, - добавил Кефас.
- Прости меня, Кефас, - ответила девушка, закрыв глаза, - Я совсем забыла, что ты не понаслышке знаком с жестокостью этого мира. Думаю, что гораздо больше, чем я.
- Нет, нет, не вини себя, - сказал Кефас, поднимая руки на уровень груди, - Сейчас мне кажется это таким далёким. Вся эта жестокость и…безнадёжность, - генази посмотрел на девушку, ожидая от неё подтверждения правильного использования слова. Девушка кивнула и полу-джин продолжил:
- Азад постоянно рассказывал нам истории об остальном мире, но они всегда были однозначными. Возможно, он специально выбирал такие, чтобы не зарождать в рабах мятежный дух. А может он попросту менял их так, как ему было удобно. И все ради боёв на Парусе.
- Я не понимаю, - сказала Ариэлла.
- Парусная Арена. Место, где я и другие гладиаторы сражались между собой, дабы повеселить Азада Свободного и его гостей и друзей. Он думал, что я был безмозглым рабом.
- Он верил, но ведь это не так, - добавила генази ветра.
- Тогда я не знал этого, - ответил Кефас, немного морщась от неприятных воспоминаний, - Люди и орки, дворфы и гоблины – все собирались посмотреть на бои гладиаторов. И это не просто жажда крови, это ещё и азарт. Постоянно заключались пари: кто первым прольёт кровь, будет ли хищник нападать или отступать, кто погибнет и все в таком духе.
Кефас и Ариэлла пошли в сторону города и, проходя через цветущую аллею, сели на деревянную скамейку. Ариэлла взяла руку Кефаса в свои, и полу-джин напомнил себе, что это был жест, сопутствующий разговору, как и в случае с Ахамом.
- Азад был достаточно умным хозяином, - продолжил Кефас, - Он делал различные ставки и всегда выигрывал золото, независимо от того, кто победит. В конце концов, он был хозяином Джазирии – все ставки проходили через него. Он сам выбирал гладиатора, выходящего на Парусную Арену…
- И это позволяло ему выигрывать любые ставки, так как он мог вызвать любого по силе и умениям гладиатора, в зависимости от того, что нужно сделать – выиграть или проиграть, - закончила Ариэлла.
- Кто выиграет, а кто проиграет, - поправил её Кефас.
Она долго смотрела на него, пока не спросила:
- И ты всегда выигрывал?
- Если я сейчас тут перед тобой, то да – я всегда выигрывал. Для гладиатора всегда одна ставка на Парусине – его жизнь. Я много побеждал, а потом пару раз обманул саму смерть, выжив там, где не должен был, после чего понял, что Азад не даст мне умереть. Он и его супруга, Шанира, выставляли меня против самых ужасных соперников, но никогда не было ничего, что могло бы меня убить. Конечно, они издевались надо мной. Могли морить голодом, но никогда не убивали, - закончил генази земли со смешком в голосе.
- Так что это одна из немногих вещей, которые я знаю, не считая историй. Я знаю пятнадцать способов остановки вращения наконечника цепа, знаю, что когда Талид пьян, то натягивет Парусину немного раньше, чем должен. И ещё знаю то, что Азад никогда не позволил бы мне умереть.
Ариэлла сжала его руку, и Кефас подумал, что если бы стук его сердца вызывал земные толчки, то весь город уже лежал бы в руинах.
- И ты использовал это знание, чтобы выжить, - сказала девушка, - чтобы контролировать эту игру.
- Но не настолько, насколько это мог делать Азад, - ответил генази земли, - Иногда мне приходилось бросить оружие, чтобы остаться в живых.
- Корвус говорил, что Джазирия – парящий остров. Думается мне, что это была одна из немногих возможностей выжить.
К её удивлению Кефас рассмеялся.
- Корвус неправ. Я бы сказал, что было, по крайней мере, шесть сотен возможностей, и если бы я умел летать, то мне хватило бы и одной.
Ариэлла улыбнулась.
- Твои слова всегда звучат так, будто ты рассказываешь какую-то историю.
- Я имею в виду, что если бы я мог управлять воздухом, как ты, то уже давно сбежал бы с Джазирии. Азад не смог бы отделить меня от воздуха, как отделил от земли. Видимо, мне нужно было научиться летать.
Глаза девушки загорелись вызывающим огнём, что смутило генази земли.
- Возможно, ты ещё можешь.
Глава Десятая
Если эта комната – все, что ты когда-либо видел,
То как ты смог её измерить?
- “Раб Картографа ”, “Истории Основания Калимшана”
Именно за это Корвус был обязан людям. Они изобрели города, отбрасывающие тени как ничто другое в этом мире.
Когда кенку прошёл через портал в Аргенторе, он не почувствовал, как перья на его затылке встают дыбом. Он не услышал фразу, которую обычно произносит Халиф.
Значит, портал открывали придворные маги эль Жотоса, пока сам Халиф отсутствовал. Это означало, что Корвусу не придётся разыгрывать из себя миротворца, пока Матиас и Ахам нападают друг на друга как боевые петухи. Прекрасно.
И это означало, что Корвус сможет скрыться совершенно безнаказанно.
Черноперый подумал о том, чтобы рассказать о своих планах Матиасу, но в последний момент передумал. Корвус знал, что даже при наличии всего доверия и некой братской любви, называющейся у людей дружбой, старый рейнджер не чувствовал себя в безопасности, когда поблизости был кенку. Смерть друзей Матиаса во время битвы в Аргенторе точно не способствовала облегчению ситуации, и Корвус знал, что не может доверять старику в полной мере.
Кенку только лишь сказал Шан о том, что собирается отправиться в город. Как всегда немая девушка выказала желание отправиться с ним, и как всегда Корвус ответил ей отказом. Конечно, и Шан, и её сестра, могли многим ему помочь, но их таланты лучше использовать в открытых просторах или дикой природе.
К тому же, в последнее время, Шан стала более импульсивной, что озадачивало Матиаса и расстраивало Синду. Корвус не поощрял такое смещение моральных ориентиров.
По крайней мере, до тех пор, пока ему и его группе не потребуется второй убийца.
“Общее дело” – так называл Ахам свой план. Корвус знал, что он будет исполняться в течение целых веков, но цель, по мнению Халифа Знаний, была достойной – перестройка общества Альмарайвена.
Правительство, бизнес, религия, услуги, рабство – все это было в Альмарайвене, но Халиф Знаний желал улучшить город. Корвус знал об этом больше многих. Он знал, что такой образ жизни был привит жителям Сияющего Юга джином Калимом, ступившим на Торил около восьми тысяч лет назад. Именно он и его джины привнесли в общество аборигенов все эти блага. Люди же не придумали ничего.
Но, тем не менее, Альмарайвен был исключением. То, чем сейчас является город, было результатом амбиций волшебника исключительных талантов, и кенку вынужден был признать достижения Халифа Знаний.
Однако ту схожесть, которая была между Альмарайвеном и Эмиратами Небесного Огня, обеспечивало банальное рабство.
Корвус знал, что рабы трудятся и умирают во всех городах Торила, но только на Сияющем Юге эта практика считалась законной, а в Калимпорте и далеком Мемноне это считалось еще и единственной верной политикой.
Рабство обеспечивало величие Города Заклинаний, и если когда-нибудь, в далеком-далеком будущем, планам Халифа по отмене рабства суждено было сбыться, то это, по воле иронии, было бы возможно только благодаря этому самому рабству.
Рабы кормили и одевали город. Рабы строили его и отчищали от мусора. Да даже основной костяк ополчения составляли именно рабы.
Альмарайвен некогда входил в состав Эмиратов Небесного Огня, но благодаря Халифу этим городом теперь управляли люди. Хотя, Корвус полагал, что рабам было все равно, где жить – в городе, управляемом рабовладельцами-людьми, или в государстве рабовладельцев-генази.
Корвус не мог представить Альмарайвен без рабов. Однажды, Ахам победил демона, правящего в этом регионе, а народ поддержал тогда еще молодого мага. Но никто из калишитов не мог и представить, что их ждет.
Черноперый продолжал свой путь по тёмной аллее, пока не наткнулся на ров, вырытый у кирпичной стены. Да, этот ров, источающий запах гнили, был старше некоторых богов. Именно этот памятник прошлому Альмарайвена и подсказал Корвусу, что он находится на правильном пути.
Среди закрытых дверей, показалась полоска света – дверь отворилась и на улицу вышла женщина, из деревянного ведра вылив в ров нечто жидкое.
Вот же дикость! Если в Альмарайвене не останется рабов, то кто будет пить в таверне у Т’эммы?
Ξ Ξ Ξ
Т’эмма была гноллом, которая управляла таверной уже тридцать лет, и Корвус не знал более остроумной женщины. Главным украшением её таверны была корабельная мачта, на которой висела шкура брата владелицы таверны. Тридцать лет назад брат Т’эммы хотел сделать из своей сестры слугу-рабыню. Она убила его, но решила не разделять брата с его бизнесом. Многое в этом месте было загадкой: как корабельная мачта попала в подземную таверну; как могла в Альмарайвене существовать таверна, управляемая гноллом. Только в одном Корвус был уверен – таверна существовала тридцать лет и ни разу детище Т’эммы не было под угрозой.
Она не поприветствовала Корвуса даже после того, как нагруженный монетами кошель упал на стойку.
- Опять этот кенку, - начала она, - Зашёл посмотреть на то, что никогда не будет принадлежать ему.
- Мне нужно знать о любых агентах Калимпорта в Альмарайвене, - сказал Корвус.
- И снова он не заказывает выпивку, - отстранённо продолжила владелица таверны, - как будто он не знает, что информация продаётся только после выпивки.
- Да, потому что я знаю, что как только закажу первый стакан, ты будешь пытаться продать мне всю бочку.
- А какие у него смешные глаза, какой клюв, - все также отстранённо продолжала женщина-гнолл, наливая эль в стакан.
- Агенты Калимпорта, - напомнил кенку, - в городе.
- Ну вот опять. Он раскрывает свой клюв, чтобы узнать что-то, что стоит больших денег.
- А, как ты уже видишь, я готов заплатить необходимую цену.
Т’эмма обнажила коричневатые клыки, свидетельствующие о неправильном рационе. Гнолл не хотела показывать агрессию, а лишь придалась воспоминаниям:
- Помню, как однажды я взяла золото и повела его по тёмной Караванной Аллее…
- Я тоже помню те времена, - сказал Корвус, проводя когтём по скрытому под перьями шраму, - Зато, благодаря тому случаю, я могу предчувствовать дождь.
- Тогда он дал мне понять, что хочет убить девушку, проезжающую через Перевал Ифала.
Корвус одним залпом осушил кружку и заказал следующую.
- Это была не девушка, а сорокалетняя женщина бэйнит, замаскированная под адепта Гильдии Искупителей. Она должна была убить моего нанимателя, но он прознал про это и нанял меня. К слову, тогда твоей оплатой были именно его деньги.
- Да, я помню то сражение. Клюв кенку разил их подобно кинжалу. Болезненная смерть для людей, заслуживающих её.
Корвус осушил второй стакан, и его зрение затуманила знакомая пелена.
- Я плачу тебе не за воспоминания об ушедших временах.
- Я знаю, но бэйниты до сих пор охотятся на людей в тех местах, ведь именно в Горах Алимир Джанессар собирают свои отряды.
Это было еще одной особенностью Альмарайвена. В Городе Заклинаний рабская община была более свободной, чем в каком-либо другом месте. Рабы сохраняли семейные связи, даже если были проданы разным владельцам. У рабов была своя валюта, но это было не золото Халифа Знаний, а информация.
Главным поставщиком этой валюты была группа, зовущаяся Джанессар. Её целью было падение рабовладельческой системы по всему Сияющему Югу. В Джанессар было много руководителей, и одной из них была остроумная женщина-гнолл, никогда не покидающая свою таверну в Альмарайвене.
Т’эмма была главным агентом Джанессар в Альмарайвене. Корвус понял это несколько лет назад, когда связал случаи побега рабов и появление новой информации в ассортименте хозяйки таверны.
- Мне нужно знать об агентах Калимпорта. Они ищут человека, которого я защищаю, и которого уже доставил к Халифу.
Смех владелицы таверны вернул Корвуса в далекие времена, когда он вынужден был прятаться от диких собак по заданию своих учителей. Когда Т’эмма закончила смеяться, её лай перешёл в кашель и закончился смачным плевком под стойку.
- Только послушайте его. Какие же интересные друзья есть у нашего кенку.
- Халиф Знаний считает, что этот человек – сын Марода аль Архапана.
- Не очень-то культурно упоминать таких личностей в компании дамы…
- Халиф желает превратить этого человека в своё оружие и использовать его против Марода.
- Ах, Ахам как всегда считает, что человек – инструмент, который можно использовать, выкинуть и заменить, - сказала Т’эмма. Что-то в её голосе изменилось, и Корвус понял, что гнолл говорит не об абстракции, а о самой себе, - Все они так думают.
- Если в городе есть агенты Калимпорта, - продолжил кенку, - и они узнают о присутствии этого человека во дворце Халифа, они сообщат обо всем паше Мароду и его игра продолжится.
- Послушайте только его, - резко прервала женщина, - Он думает, что если пролить кровь паши аль Архапана, то Игра прекратится. Неужели он ничего не знает.
Корвус знал, что женщина вот-вот сообщит нечто важное и внимательно посмотрел в её глаза.
- Неужели кенку думает, что послы служат лишь одному хозяину? Ах, как это похоже на самого кенку.
Корвус не знал, как благодарить женщину, так что допил стакан эля и молча покинул таверну.
Ξ Ξ Ξ
Корвус быстрым шагом шёл через город, проклиная себя за то, что не воспринял всерьез слова Ариэллы о присутствии при дворе Халифа послов из Кабалы Огненной Бури.
Эти двое генази огня точно должны иметь какую-то малозаметную связь с правителем Эмиратов Калимшана. Генази огня и ветра ведут войну так давно, что бессмертные прародители этих рас уже и забыли её причины. Она началась еще в те времена, Когда Калим и Мемнон пришли на Торил и уничтожили все, что попалось им на пути.
Их разрушения остановились благодаря так называемой древне-эльфийской магии. Эльфы навечно заключили отцов Джинов и Ифритов в кристаллические монументы и отправили в далёкие миры, где даже Боги не верили в вечность.
Сами же Боги с тех пор не раз и не два менялись ролями, подобно актёрам, которые меняются масками в ночь представления, когда главная звезда заболевает или опаздывает. Пока Боги играли в свои игры, народы Калимшана были вынуждены бороться с последствиями в одиночку.
И это привело к тому, что около века назад, в месте, под названием Тешалальские Пустоши, Калим и Мемнон вернулись на Торил, а несколько фанатиков освободили их от вечного забвения. Неизвестно, было ли это освобождение одной из целей Магической Чумы, или же очередной катаклизм стал лишь удобным инструментом. Так или иначе, Мемнон и Калим продолжили то, что не закончили семь тысяч лет назад – выяснение отношений между собой.
Корвус однажды читал, что перед этими событиями численность жителей Калимпорта насчитывала около двух миллионов людей. И это если не учитывать рабов, которых историк, записывающий эту информацию, конечно же, не считал за обычных людей.
Корвус Черноперый никогда не был в Калимпорте, но согласно сведениям от шпионов с Побережья Мечей, свободных людей, вкупе с генази, в Калимпорте было всего лишь шестьдесят тысяч.
С момента начала Второй Эпохи Небесного Огня, или Второго Пришествия Калима, или Благословенного Возвращения Мемнона, кому как удобнее, погибли миллионы людей, и это только в одном Калимпорте. Когда-то столица Калимшана претендовала на звание самого большого города в мире. Теперь же это первый город по тенденции сокращения численности населения.
Корвус думал об этом, пока возвращался во дворец Халифа. Могла ли фракция сторонников Мемнона, считавшая эти невообразимые человеческие потери победой, теперь шпионить за вассалами Калимпорта?
Корвус щёлкнул языком. А почему бы и нет? А что касается послов… генази Аканула считали своих западных собратьев варварами – в Акануле не было рабства, хотя основное население города составляли генази ветра, как и в правящей верхушке Калимпорта. Жителей Аканула, как и сам город, забросило очень далеко от Калимшана, что дало им возможность смотреть на кровопролитие сторонников Мемнона и Калима со стороны.
Думая о последних словах Т’эммы, Корвус подумал, что мотивы послов Кабалы Огненной Бури были такими же запутанными и туманными, как и его собственные.
Ξ Ξ Ξ
Голубые огни, источаемые лампами на стенах замка Халифа, затмевали собой звёздный свет и луну.
Зато отчетливо был виден джин, спускающийся с небес прямо к Корвусу.
Кенку обнажил свой короткий меч, но не был уверен, что этим оружием сможет нанести хоть какой-то вред архи-визирю Эмиратов Небесного Огня.
- Шахрох, - сказал Корвус, - тебе лучше не показываться на глаза слугам Халифа Знаний.
Корвус прислонился к стене и подумал использовать портальный амулет, скрытый под перьями на его груди.
Джин с выражением скуки и высокомерия лениво провёл указательным пальцем по воздуху, вызывая в голове кенку невероятную боль, свалившую того на колени.
- Человеческая компетентность мне известна…и она меня не пугает, - начал Шахрох, - если даже кто-нибудь во дворце и заметит меня, то не сможет нанести мне вред, ибо моя форма, представшая перед тобой здесь и сейчас, лишь магическая проекция. Я же сейчас нахожусь в Калимпорте, и мне ничто не угрожает.
- Что ты хочешь? – выдохнул Корвус.
Джинн рассмеялся.
- Друг мой, ты никогда не узнаешь ответ на этот вопрос. Тебя же должно интересовать другое – почему я терплю твоё присутствие, пусть даже и рядом с моей проекцией.
Корвус выронил меч из рук и упал на землю.
- Я пришёл, чтобы сказать, что ты и твоя компания показали неожиданный уровень…боевой подготовки. Постоянный состав Эль Паджабар был уничтожен лишь однажды, и тогда они сошлись в бою с самим Мемноном Охотником. Икарии, проживающие в Калимпорте, находятся на грани бунта, что вынуждает меня и пашу Марода пойти на крайние меры. Про твои планы я все знаю – если ты пошлёшь Марода ин Марода в качестве убийцы, то знай, что он будет побежден. Я же предлагаю тебе и Халифу отдать нам наследника просто так.
Корвус понял, что не может двигаться. В идеально начищенном клинке своего меча он увидел своё отражение. Как Шахрох смог сделать такое сложное заклинание, используя лишь силу проекции?
- Я не могу ничего обещать, - прохрипел кенку, - моё влияние на Халифа Знаний не такое, как прежде. Он начал что-то подозревать…
Внезапно меч Корвуса поднялся в воздух и с молниеносной скоростью пронзил бедро кенку. Черноперый взвизгнул.
- Ты с трудом говоришь, и при этом выбираешь ложь? Твоё влияние на Халифа мне известно.
Слабость расползалась по всем нижним конечностям Корвуса. Но меч был смазан лишь теми ядами, к которым сам кенку был невосприимчив. Видимо, джин пробил вену.
- Я попробую, - прохрипел Корвус, - Это все, что я могу обещать.
- Ах, Корвус Черноперый работает хорошо лишь тогда, когда ему предоставляют необычные стимулы. Сделай свою работу чисто и быстро, и тогда получишь мою благосклонность, которая будет для тебя настоящим благословением. Я обещаю тебе, что когда хафлинг и великан отправятся на арену по приказу паши, они не встретятся друг с другом.
После этих слов проекция джина исчезла, не оставив после себя ни следа.
Корвус перевалился на спину и его глаза наполнились тьмой. Обычно, его зрение позволяло ему хорошо ориентироваться в темноте, но почему оно не работало сейчас?
Кенку только начинал подозревать, что тьма, застилавшая его взор, была вызвана не отсутствием света, а потерей сознания.
