Сообщений в теме: 8

[Redrick]

Не одна тысяча лет прошла с тех пор, как первый манифест Эльфийского Суда развязал пятую Войну Короны. Давно сгинула Вишантаарская империя, так давно, что эльфы уже и сами начали забывать деяния вишаан. Из пепла и горечи Войн Короны восстала империя новая: блистательный Кормантир, слава и гордость любого куэссира.
Минули Годы Основания. Минул первый рисар коронеля Кавоэрма Иритила, второй рисар коронеля Сакраттарса Иритила, третий рисар Синахта Иритила, четвертый рисар коронеля Миирфиса Иритила, пятый рисар коронеля Таннивха Иритила.
Спустя четыре тысячи лет после зарождения Кормантира шел шестой рисар, правление коронеля Элтаргрима Иритила.
Многое изменилось для всех тэль'куэсс. Кормантир расцветал, как юный цветок, крепчал и тянулся к солнцу - а вместе с империей рос и сам Народ, пытаясь дотянуться к вершинам цивилизованности.
В этом мире по-прежнему существовали великие и свирепые драконы; предатели-дхэрау все так же таились в недрах земли, дикие племена гоблиноидов и других чудовищ продолжали совершать набеги на города и деревни, но... что-то изменилась.
Мечта коронеля стала мечтой всего мира. Принесла надежду на то, что мир может стать другим. Лучше. Гуманнее. Будто бы судьба сможет познать понятие "справедливости".

То был 661 год по Летоисчислению Долин. Главный самоцвет в венце Кормантирской империи, Миф Драннор, кипел жизнью и сиял всеми цветами радуги. Настало время радоваться жизни, время праздника - день Солнцеворота (Midsummer). Все проблемы и беды остались позади: волнения и заговоры в связи с Открытием города, предательство Старимов, прибытие беженцев из павшего под натиском орков королевства Сияющих Мечей... На улицах города жила мечта.

661 ЛД, 30-е флеймрула. Улицы Миф Драннора

-Нравится ли тебе твоя работа?
-Конечно, мой коронель! Вы только посмотрите на эти клинки. Клянусь бородой Морадина, оружия такой работы и такого изящества достойны только лучшие воины! Работать над ними было честью для меня.
Дварф поначалу чувствовал себя неуверенно в обществе коронеля, но когда тот стал расспрашивать о клинках, глаза дварфа загорелись и всякое смущение было забыто.
Он показывал коронелю изящные, в самом деле великолепные мечи с той гордостью, с которой отец рассказывает об успехах любимого сына. Элтаргрим и сам любовался этим оружием. Он коснулся одного из клинков на шелковой подушке подушечкой пальца - легко, так легко, как мог только настоящий куэссир, чтобы не нарушить гладь лезвия даже мельчайшим отпечатком. Этого было достаточно, чтобы чувствительная кожа запечатлела все хитросплетения узорной вязи. Мгновение Элтаргрим любовался этим узором, а затем вернулся к другим клинкам.
Вскоре он покинул лавку Самблара. Солнце продолжало свой путь по небу, еще не достигнув высшей точки. Снаружи ждали Аравэ и Сринши - обе дамы о чем-то беседовали. Аравэ рассмеялась и, подпрыгнув в воздух, стрелой устремилась ввысь, к небу. Спустя миг облака над Миф Драннором сложились в огромный бутон белоснежной розы. Еще миг спустя тонкие босые ступни девушки снова коснулись безупречно чистого мрамора улицы.
Сринши и Элтаргрим переглянулись. Коронель мог лишь улыбаться. Последние годы обошлись без заговоров, без бедствий, без свар. Ему не приходилось больше принимать решений, тяжелым грузом ложившихся на душу и прораставших в долгой эльфийской памяти колючим терновником.
Элтаргрим боялся в это поверить, но что-то внутри него пело о том, что цель, которую он однажды так живо увидел, мечта, которая стояла перед его глазами все эти века управления Кормантиром - что эта мечта уже не просто бесплотный призрак. Сейчас она зажила собственной жизнью, и Элтаргрим вышел на улицы Миф Драннора, чтобы убедиться в этом.
Элтаргрим, его наследница и Сринши гуляли по предпраздничному Миф Драннору последние несколько дней, и воздух, казалось, заражал их силой и жаждой жизни. Одной только походки коронеля было достаточно, чтобы сказать - силе этого эльфа не найдется равных. Пульс жизни бился в нем с такой силой, что, казалось превосходил любое дитя Сильвануса.
Коронель выходил на улицы без охраны. Так казалось непосвященным - на самом же деле его и Аравэ всегда сопровождали арматоры. Разумеется, и Сринши, зачастую сопровождавшая их, была сама по себе достаточной охраной.
Так или иначе, многие жители Миф Драннора все равно поначалу испытывали благоговейный трепет, когда с ними заговаривал коронель. Ему удавалось это сгладить, найти слова и нащупать нужные темы, чтобы собеседник, хотя бы на миг, мог забыть о любых различиях в происхождении и статусе.
Элтаргрим хотел убедиться, что песня внутри него не лжет.
-О чем ты думаешь, старый друг? - спросила его Сринши, перехватив взгляд, брошенный Элтаргримом на племянницу. Тот ответил невпопад, как будто и не слышал вопроса:
-Помнишь, к чему мы шли? Сколько лет и событий я вел их. Нет, мы вели их... помнишь Илдилинтру?
Его собеседница сощурилась. Элтаргрим казался безгранично счастливым последние дни, и такая тема застала ее врасплох.
-И Улдрейна. Конечно, помню. К чему вспоминать их сейчас?
Коронель продолжал улыбаться. Его благородное лицо излучало странную силу. Это была обычная властность, да, но еще... было что-то еще.
-У нас все получилось. Дитя родилось и окрепло. Ему предстоит жить самостоятельно и выбрать собственный путь.
Сринши ответила взглядом; она понимала, о чем говорит коронель, но двусмысленность, ньюансы значения его слов настораживали Кор'Селу'Таар.
В ответ он послал в ее сознание только один образ - цветок, похожий на ту розу, что зажгла в небесах над Кормантором с помощью беллут Аравэ.

[Redrick]

Приблизительно -1200 по ЛД. Нетерил

Долгие годы потратил он на поиски. Нетерские свитки, источник невообразимого могущества, знаний, способных подчинить себе любой разум, звали. Сейчас он наконец-то знал, где они. В эльфийских лесах.
Его звали Альдлас Содесе, но это было неважно. И имя, и его носителя очень скоро забудут.
Еще больше времени заняла подготовка. В сопровождении двух слуг Альдлас Содесе, архимаг Нетерила, шагал по длинной и узкой лестнице, и вспоминал. Вспоминал, какой ценой достались ему эти три имени.
За необходимые заклятья он заплатил своим временем. За синие свечи, что несли его слуги, он отдал несколько мешков золота. Но имена, огнем пылавшие в его сознании, стоили куда дороже. Их пришлось искать в других мирах.
Лестница вела на вершину скалы, где располагалась подготовленная круглая площадка сотней футов в диаметре. Несмотря на то, что эта площадка была самой высокой точкой анклава, она была полностью защищена от ветра. И от многого другого.
Альдлас Содесе, архимаг, перешагнул последнюю ступеньку.
-Оставьте свечи и уходите.
Его слуги переглянулись, положили свечи и стали торопливо спускаться по лестнице обратно. Альдлас Содесе осматривал просторы анклава, скользил взглядом по небесному простору вокруг, и ждал, пока слуги не скроются из виду.
Затем он начал чертить. Три имени – три круга.
Он расставил свечи в нужных точках. Прошло несколько часов, но Альдлас Содесе даже не задержался смахнуть пот со лба. Когда круги были готовы, он стал между ними.
Заклятье защиты от зла.
Повинуясь властному взмаху его руки, синие свечи запылали.
Альдлас Содесе начал читать заклятие.
В ответ льющимся с его губ формулам, в ответ его жестам на площадке сгустилась плотная тьма. В этом мраке виднелись только огоньки свечей. Без малейшей запинки архимаг продолжал читать, выдерживая нужную артикуляцию и тон, выверяя до секунды и до миллиметра жесты. Прошло меньше минуты. Ему показалось, что прошла маленькая вечность.
Он не заметил миг, когда в трех кругах из пустоты появилось нечто. Но он знал, что нужно сказать. И три имени вырвались из его сознания наружу.
-…И я связываю вас своей волей, Олмпитер, Гольгут, Малимшаэр!
Тьма начала отступать, обнажая гротескные, большие тела тех, кто явился на его зов.
Это были три высших юголота.
Вспышка их гнева в его мозгу почти ослепила Альдласа.
Зачем ты призвал нас, человек?
Даже у этих созданий не было выбора. Альдлас назвал их имена, и никалоты вынуждены были подчиняться ему.
Альдлас Содесе отправил им ментальный слепок того, что он искал – утраченного Нетерского свитка. А затем указал направление.
Подчиняясь приказу, никалоты исчезли.
Альдлас Содесе стал спускаться.

[Redrick]

661 ЛД, Солнцеворот. Правящая башня, покои Аравэ

-Выходит, вот к чему все это, - произнесла Сринши,глядя в окно из дальнего угла комнаты. – Я подозревала, что Элтаргрим готов уйти, но не думала, что он сделает это так.
Аравэ молчала. Она молчала вот уже некоторое время, и её собеседница начала беспокоиться.
-Я не приму сейчас Ар’Кор’Керим, - наконец, вымолвила Аравэ.
-Вот как?
-Да. Не сейчас. Только не… без него. Мне нужно время.
Сринши помедлила, снова скользнула взглядом к окну, произнесла:
-Я помню о твоем избраннике, но и ты должна помнить о Кормантире. Кроме того, он отсутствует слишком давно, и судьба его неизвестна.
-Он жив. Я бы узнала, если бы он… ушел.
Сринши кивнула, признавая эту связь.
-Что ж, ваши клятвы тоже следует блюсти. Мы объявим траур на пять лет. За это время нужно найти Джосидию и не дать всему рухнуть. Но потом… потом ты возьмешь Ар’Кор’Керим, даже если для этого мне придется тебя пороть.
-Ар’Кор’Керим мой по праву. Я не отказываюсь от него.
-Что ж, да будет так, - до сих пор бесстрастное лицо Сринши смягчилось, и на нем проступило сочувствие. –Ты выйдешь к ним?
Аравэ представила, что ей придется поднятся по той же лестнице, по которой шел сегодня Элтаргрим, и оказаться на том самом месте, откуда он ушел. И Клинок Правителя будет висеть над ней, одновременно бременем, долгом и обещанием.
-Хорошо, - не стала давить Сринши. – Я объявлю о трауре.

[Redrick]

Приблизительно -1200 по ЛД. Границы Кормантора.

Вскоре после получения приказа от связавшего их архимага никалоты Олмпитер, Гольгут, Малимшаэр появились в Корманторе. Телепортироваться прямо к своей цели они не могли – да и не знали в точности, где находятся свитки. Поэтому трио демонов не стало отказывать себе в удовольствии предать лесную империю хаосу и разрухе.
Сейчас перед ними лежало небольшое поселение сильванов. Под ногами никалотов утренний иней таял и превращался в росу. Деревня уже проснулась; демоны ждали именно этого.
Двинувшегося к поселению Гольгута сразу же заметили. Спустя несколько мгновений первые стрелы застучали по его чешуе. Нестройный залп не произвел никакого эффекта – с плотной и гладкой демонической шкуры стрелы просто соскальзывали.
Встретив залп, Гольгут расхохотался. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как схватки. А в схватках Гольгуту очень нравилась беспомощность врагов.
Лесные эльфы пускали в никалота стрелу за стрелой. Все жители деревни вступили в бой, и на демона-берсерка обрушился уже настоящий град стрел. Его глаза разгорелись только ярче – он наслаждался. Наспех призванные друидом лозы вырвались из-под земли и опутали никалота, но тот разорвал их, как тонкие нити. Гольгут хохотал. В голос, не переставая.
Он повалил голыми руками несколько деревьев, на которых засели стрелки. Эльфы не осмеливались приближаться, и отходили, отходили, по земле и по ветвям густых древ, не прекращая стрелять. Гольгут вырвал дерево с корнем, схватил его, как дубину, и швырнул в ближайшего сильвана; обрушившийся ствол раскатал лесного эльфа в кровавую кашицу.
Спустя несколько мгновений острый слух тэль’квессир различил топот копыт.
-Кентавры, - сказал друид своему товарищу-стрелку в миг между призывами к первородной силе. – Пришли кентавры.
-Быстро, да сохранит их Селдарин, - отозвался тот, спуская тетиву.
Небольшое стадо кентавров, облябовавшее соседнюю прогалину, примчалось за несколько минут. Здесь, где лес был достаточно густым, им было сложно сохранять скорость, поэтому кентавры рассыпались, пытаясь окружить Гольгута и найти уязвимые места. Они были вооружены и оружием ближнего боя, и, очевидно, решили, что так ранить чудовищного врага будет проще.
И действительно, после их атаки на шкуре никалота показалась демоническая кровь из пары порезов. Тот не переставал хохотать – из чешуйчатой пасти уже шла пена.
-Наконец-то, все черепа в одной куче, - телепатически прокомментировал Олмпитер, возникший у дальней от Гольгута кромки деревьев поселения, вступая в бой.
Спустя полминуты два десятка эльфов были мертвы или покалечены. Кентавров осталось только двое, и все силы этой пары – гнедого и серого в яблоках – уходили на то, чтобы уворачиваться от ударов забавлявшегося с с ними Гольгута.
В такой ситуации сильванам оставалось только одно – рассеятся в лесу и бежать. Но некоторые понимали необходимость предупредить других.
Тот самый друид под прикрытием двух следопытов, бросившихся на демона врукопашную, сбежал из боя. Оказавшись достаточно далеко, чтобы ряды деревьев скрывали его от глаз чудовищных созданий, друид призвал кружащую неподалеку встревоженную птицу, неохотно усевшуюся на руку, и стал рассказывать ей, что необходимо сделать.
Малимшаэр, последний никалот, не отказал себе в некой театральности. Возникнув перед сильваном, будто из ничего, он в мгновение ока схватил птицу и просто раздавил ее своей ладонью. Друид-сильван еще долю секунды продолжал, потом запнулся на полуслове и только тогда заметил огромную чешуйчатую тушу.
С громким телепатическим вздохом одноглазый Малимшаэр свернул эльфу шею. Ему, в отличие от Гольгута, было скучно охотиться за беглецами.

[Redrick]

658 ЛД. Незадолго до описываемых событий. Побережье Меча.

Мийернат слушал прибой. Кромка берега была довольно далеко, может, треть или четверть мили, но эльф без проблем способен был уловить шепот волн.
Вдох - волны накатываются на песчаное побережье, разбиваются о скалы. Выдох - вода отступает, оставляя за собой мокрый песок, пену и водоросли. Вдох... выдох...
Он растворялся в окружающем мире, отпускал свое я, чтобы стать частью единой планеты, всей той сложной и гармоничной структуры, которую просто и иногда даже небрежно называли природой. Он чувствовал ареалы животных и течения моря; пути ветров и массы облаков; пласты земли и структуру их недр.
И вот тут его ждала неожиданность.
Их экспедиция, конечно же, ознакомилась со всеми доступными сведениями о данном районе, и ни в одном из источников не упоминалась длинная и запутанная сеть пещер, протянувшаяся под этим участком побережья. Более того, это были не естественные карстовые пещеры, как следовало бы ожидать; судя по их структуре, это было нечто иное.
Мийернат тут же рассказал о своей находке товарищам по экспедиции. Спутники, пара следопытов из гильдии Натуралистов Миф Драннора, тут же разделили его энтузиазм - в таких необычных пещерах наверняка образовалась своя собственная, уникальная биосфера, а значит, им могло посчастливиться найти пока еще не описанные виды существ!
Последующие несколько дней прошли в попытках проникнуть в одну из пещер. Выхода на поверхность не обнаружилось; попасть удалось только через сеть гротов и затопленных узких тоннелей, в которых не смогли бы проплыть даже морские эльфы. Спасло заклинание трансформации.
Обитавшие в новооткрытых пещерах виды и впрямь оказались ранее неизвестными гильдиям Миф Драннора, и при том, по большей части, крайне агрессивными. Первой экспедиции Мийерната удалось доставить в Город Песни экземпляр Стальной Тени, уникального существа, поселяющегося в металлических предметах. В определенных кругах гильдии открытие пещер произвело настоящий фурор; вскоре туда была отправлена новая экспедиция, а затем - установлены врата, связывающие гильдию с пещерами.

[Redrick]

664 ЛД. Ночь Щитового Схода. Где-то в Миф Дранноре.
Он больше не мог выжидать, он трясся, с каждым годом траура по коронелю чувствуя где-то шаги Джосидии, зная, что Джосидия вернется, отберет у него все то, что было так нужно и необходимо ему, сделает все по своему с этой обычной снисходительной улыбочкой, разрушит все, что было достигнуто ценой черных клятв и долгих поисков. Траур по Элтаргриму подходил к концу, оставалось всего несколько лет, и он чувствовал, что этого времени может не хватить.
Моандер обещал ему помощь, и сегодня бог должен сдержать свое обещание еще раз.
Золотой эльф погладил холодную рукоять Темной Луны, лунного клинка Старимов.
-Готовьте подземную палату, - хриплым голосом приказал он самым доверенным слугам, тем, что разделяли его договор с Моандером.
Эльф знал, что ему потребуется живое существо, и как раз для этой цели держал одного пленника. Разумеется, н'тэль'куэсс. Мысль о том, что подобное можно сотворить с одним из Народа, внушала отвращение и казалась противоестественной.
Он лично явился в темницу, забрал дварфа и на цепочке повел его к палате Моандера. Дварф почти не сопротивлялся, казалось, ничего не соображая, ослепленный увиденным впервые за несколько лет ярким светом.
Слуги уже начали ритуал. Увидев палату Моандера, пленник вырвался, но простое заклинание вернуло его покорность. Старим вызвал заклятие посложнее, полностью подчиняя себе жертву, и заставил дварфа погрузиться в гниющую жижу, чтобы пережить трансформацию.
Трансформация должна была наделить пленника частицей эссенции Моандера, превратить его в плоть от плоти бога Гниения. Жижа в бассейне за несколько мгновений перетерпела все стадии разложения, и тело пленника переродилось вместе с ней. Когда процесс закончился, в бассейне стояло только... нечто. Комок переливающейся, колыхающейся массы, формой отдаленно напоминающий гуманоида, был готов убивать.
-Ты должен выглядеть, как эльф, - едва сдерживая отвращение, приказал Старим. В ответ фигура вытянулась, приобретая четкую форму и плотность, действительно превращаясь в тэль'куэссир.
Этот ньюанс Стариму не нравился, но он не хотел, чтобы все пошло прахом из-за мелочей. У тэль'куэссир больше шансов проникнуть в покои Аравэ, да и связать убийцу-эльфа с пропавшими н'тэль'куэсс таким образом никто не догадается.
Следующая часть была не легче. Отродью Моандера требовалось проникнуть в замок Кормантор и пробраться к покоям наследницы. Эта часть долго обдумывалась Старимом. Мифал защищал весь город от телепортации и магического проникновения; попасть внутрь просто так у существа не вышло бы. Но лазейка все же существовала.
-Колодец. Найди подземный источник, питающий колодец в замке. После того, как убьешь Аравэ, ты должен раствориться без единого следа. Понял? Никакой субстанции. Ни следа эманаций твоего хозяина.
-Пооо... няял, - с чавкающим звуком отворился рот существа.
-Вы, - эльфийский лорд указал на сопровождавших его стражей. - Выведите его. Незаметно.
На этом ему оставалось только молиться своим темным богам и искать недостатки в многократно обдуманном плане.

[Redrick]

Приблизительно -1200 по ЛД. У стен Миф Драннора.


Заклинание не позволяло контролировать призванных никалотов на расстоянии – оно лишь принуждало демонов защищать связавшего их мага. Альдлас Содесе тайно вошел в Кормантор вместе с юголотами, оставаясь в стороне, скрытый своей магией и хитростью, чтобы эльфы не знали о его появлении.
И вот, спустя несколько месяцев игры в кошки-мышки с защитниками Кормантора, спустя множество разрушенных деревень и сотни прерванных жизней, ранним летом демоны и маг подступили к самому Кормантиру.
Против четырех фигур вышли сотни и тысячи. Стройные ряды певцов клинка и гордые Высшие маги, наземная и воздушная кавалерия, лесные народы – сатиры и кентавры, лучники, занимающие позиции в кронах деревьев и на городских зданиях, мостах и башнях - все они стояли стеной вокруг города, готовясь принять битву. Сверкали кольчуги и жала копий, слабо колыхались на легком ветру знамена, застыли до поры до времени высокие лесные исполины-деревья. Несмотря на весь этот блеск и величие, тэль’куэсс знали – сегодня они умоются своей собственной кровью.
Утреннее солнце еще не достигло зенита, когда первые отряды эльфов увидели их.
Четыре фигуры были едва различимы в сверкании окружавших их магических оболочек. Воздух вокруг них так и трещал от магии. Альдлас Содесе не пожалел своих знаний – в ход пошли самые надежные и могущественные заклятия, известные нетерильцу.
Никто больше не таился – никалоты и архимаг знали, что будет битва. Знали это и эльфы. Сейчас и здесь наконец сошлись две огромные силы, и ткань мироздания прогибалась и трещала по швам от молитв к богам Селдарина, от пущенной в ход и заготовленной магии эльфов и нетереза и от сплетенных в тугой узел судеб, жизней и истории.
Никалоты врезались в армию эльфов как огромные корабли врезаются в безбрежное море. Три демонические фигуры прокладывали себе путь сквозь ряды защитников Кормантора, оставляя за собой борозды – трупы, сломанные стволы деревьев , пятна крови… Демоны не обращали внимания на стрелы, копья, мечи, сети, на огонь и лед, кислоту и хлеставшие лозы, на все, что бросили против них тэль’куэсс – они убивали каждого, кто подступился. Когда ряды защитников сомкнулись вокруг нечестивого трио, никалоты пустили в ход телепортацию. Непредсказуемо исчезая и возникая среди рядов эльфийского войска, они просто сметали одним ударом несколько эльфов и испарялись, чтобы возникнуть в сотне метров.
Никалоты связали армию эльфов боем, и сияющая, ослепительно белая сфера, искрящаяся длинными молниями – внутри находился архимаг – двинулась к городу.

***

Где то внизу раздался характерный хлопок – телепорт – и наездник бросил виверну даже не в пике, в отвесный штопор, закручивая послушного зверя. Кончик копья словил кружившуюся перед глазами цель – демона – и эльф стал мысленно отсчитывать высоту.
Он успел. В последний миг никалот взглянул вверх, но уже ничего не успел – с ужасающей силой копье ударило в его шкуру, наездника вырвало из седла, разорвав все ремни, и отбросило далеко в сторону с переломанными ребрами, виверн, конечно же, не смог ничего сделать и врезался в землю, прямо перед демоном, свернув себе шею и сломав половину костей. Гольгут покачнулся. Копье все-таки вошло в его плоть, несмотря на все щиты, и теперь торчало из плеча. Это была уже не первая рана – из плоти демона повсюду торчали застрявшие лезвия и древки, наверное, целый десяток, но Гольгут только ревел и продолжал убивать.
Демон схватил копье, обломал древко, схватил неосторожно приблизившегося мечника прежде, чем тот смог ударить, насадил его на обломанное древко и отшвырнул. Вокруг было больше трупов, чем живых солдат. Поле было залито эльфийской кровью, но этого было мало. Дальше, где начиналась полоса деревьев, он видел новый отряд, готовый выйти против него, а в небесах кружились другие наездники – так клонился к закату этот кровавый день битвы.
Пока демоны сражались, Альдлас Содесе смог вступить в притихший перед ликом битвы Кормантир и вел собственную битву.
Против архимага вышли Высшие маги эльфов и элита певцов клинка. Их сражение открыл разметавший вековые деревья-великаны взрыв, и сейчас архимаг отражал десятки направленных в него заклятий. Лучи и разряды вспыхивали в воздухе, заходились треском, отражались в испустивших их эльфов, убивая своих создателей – нетерилец был как никогда близок к своей цели, Свиткам, и он верил, что сможет убить достаточно эльфийских волшебников, чтобы взять желаемое. В ход пошла метамагия, слова силы, тайные заклинания Нетерила – он обрушивал на противников все, одним шквалом, концентрацией магии выжигая нити Плетения.
Реальность гудела от напряжения, проседая под натиском двух столкнувшихся сил.
Эльфов все-таки оказалось больше. Несколько десятков певцов клинка пали из-за собственных отраженных заклятий, несколько замерли на одном расстоянии от архимага, опасаясь приблизиться и не зная, как атаковать, другие обступили кольцом Высших магов, на тот случай, если хотя бы их хрупкая плоть послужит защитой. Остановился и Содесе, воспользовавшись мигом передышки, оглядывая разлетевшиеся деревья и открывавшийся перед ним вид лесного города – кристалл, древесные великаны, башни и мостики… Позади оставались тысячи трупов, еще сражавшиеся с его демонами войска, годы, которые он потратил на поиски в разных мирах… Впереди были Нетерские свитки.
И когда архимаг сделал жест, обрушивая на эльфов перед собой огненный дождь, Высшие маги наконец пробили его защиту одним узконаправленным выпадом. И в тот же миг выжидавший тэль’квессир, носящий титул Великого мага, закончил свое заклятие.
Из воздуха протянулась огромная рука, свитая из потоков магии, схватила мантию нетереза, захлестнула его, сдавила. За треском от заклятий, заполняющим воздух, треск костей было невозможно расслышать. Собственная рушащаяся магия нетереза погрубла его, не оставив от тела и следа.
Альдлас Содесе умер. Плетение начало стабилизироваться, но никалоты все еще сражались, не исчезая и не возвращаясь на свой родной План.
Гольгут, с торчащими из шкуры лезвиями, древками, стрелами, истекающий черной демонической кровью. Ольмпитер, пытающийся выбраться из-под груды трупов, опутавшего его клубка лоз и лиан и трех слоев сетей. Малимшаэр, с разрубленным лунным клинком горлом.
Они все еще жаждали убивать.

[Redrick]

Приблизительно -1200 по ЛД. У стен Миф Драннора.

Солнце село за горизонт. От величавого войска остались десятки измотанных, перепачканных кровью собратьев и сажей от огненных заклятий тэль’квессиров. Никалоты были живы. Невероятно, но демоны все еще существовали на Ториле.
Молчаливые фигуры высших магов – в ночной тьме их лица были скрыты глубокими капюшонами мантий, словно эльфы боялись или не хотели глядеть на окружающее поле битвы – обступили тела беспомощных израненных демонов. Их работа еще не закончилась.
Без единого слова волшебники вновь обратились к арканным энергиям, формируя реальность с помощью Плетения. Просто изгнать никалотов обратно на поля войны Крови было мало – необходимо было навсегда обезопасить Кормантир от этих могучих порождений зла.
Потрескивающие синие молнии вознесли в воздух тела демонов. Волшебники обступили их кругом, протянув руки друг к другу, поддерживая магическое поле вокруг никалотов. Затем они начали левитировать – все эльфы, будто неся на вытянутых руках огромный невидимый диск с никалотами, заскользили по воздуху вверх, выше самых высоких деревьев Кормантира…
В небе начался долгий, изматывающий ритуал высшей магии, Н’Куор’Каор – Изгнание за пределы земель Народа. Под светом звезд творилась сложная магия, но настоящую цену высшим эльфийским волшебникам еще предстояло заплатить.
У каждой тюрьмы должен быть замок, а у каждого замка – ключ. Таковы законы вселенной.
-И тюрьма будет заперта, пока красный дракон, чье сердце не знало ни злобы, ни жестокости, не пролетит над троном коронеля.
На рассвете ритуал завершился. Массивные тела никалотов, поднятые силой магии в воздух, в небо над городом, исчезли. Архимаги, парившие кругом вокруг чудовищ, начали медленно опускаться.
Земли коснулись только пустые эльфийские мантии. Каждый высший маг истлел, растаял горсткой праха.
Это была цена ритуала Н’Куор’Каор.

Вокруг было ничто. Они сами были ничем. Где-то снаружи, недостижимо снаружи, они видели город. Эльфийский город. Здесь, в их тюрьме, не было даже времени. Их распяли в вечности. Эта тюрьма могла бы сдержать бога, и никалотам не оставалось ничего, кроме как терепеть муки небытия.

[Redrick]

666 год ЛД, 5-е элесиаса, пятый день церемонии Наследования.

Джонас Халадар чеканил шаги по мрамору улицы, не позволяя себе сбиться с ритма и проявить хоть малейший признак неуверенности.
Наверное, впервые в жизни ему было страшно. Впереди ждало величайшее испытание, которое только может пройти тэль'квессир - проверка клинка Правителя. Большинство семей золотых эльфов уже потеряли своих наследников, и теперь этот жребий выпал ему.
Джонас верил, что достоин. Поверит ли в это клинок...
Претендент на титул чувствовал на себе взгляды других тэлькуэсс - из башенных окон, с изящных балконов, с воздушных мостов и площадок в кронах деревьев - взгляды застывших в безмолвном ожидании древних существ, ожидающих нового короля.
Под этим грузом самообладание все-таки отказало Джонасу. Он не сбился с шага, но положил ладонь на эфес клинка в ножнах на поясе и принялся постукивать пальцами по металлу в такт ходьбе.
Из-за поворота таким же уверенным, пружинистым шагом вышли несколько других куэссиров и преградили ему и сопровождавшим его слугам путь.

***

Коналл Мэрдрим был напуган тем, что ему предстояло совершить, но верил в то, что это единственный путь добиться справедливости. Дома золотых шли против воли самого Селдарина и против вековых традиций, не подпуская лунных и лесных к участию в церемонии Наследования. Коналл прекрасно понимал, что никакие дипломатические реверансы не переломят саму заносчивую природу ар'тэль'куэсс, а значит, есть только один способ заявить о своих правах - действием. Ниворлас, Маалешиира и он не один раз обсуждали необходимый поступок... И все же Коналл боялся кровопролития.
-Да поможет мне Селдарин, - мысленно обратился он к богам с молитвой. Джонас был уже рядом. Коналл дал своим спутникам знак начинать, и семеро тью'тэль'квессиров в лесных эльфийских плащах с глубокими капюшонами вышли на середину улицы и зашагали к нужному перекрестку.
Через несколько мгновений они вышли на улицу Песни прямо перед Джонасом и его спутниками.
Их было пятеро - сам Джонас, два воина и два слуги. Как и следовало ожидать.
Группа Коналла преградила им путь.
-Во имя законов Кормантира, остановитесь, - произнес Коналл, встречаясь глазами с Джонасом.

***

-Я - Коналл Мэрдрим из дома Мэрдрим, - представился преградивший ему путь квессир, хотя в этом не было нужды - даже если бы Джонас не узнал его, четыре розы, вышитые на жилете волшебника, были достаточно красноречивы. - И согласно законам Селдарина, законам и традициям Народа и своему праву тэль'квессира я требую, чтобы мне была предоставлен шанс пройти проверку ар'кор'керимом.
На всякий случай Джонас поднял левую руку, давая знак сопровождавшим, чтобы те не наделали глупостей. Он не знал, как поступить - на кону была не только его жизнь и шанс заполучить титул. но и честь семьи, равновесие между благородными семьями Миф Драннора и еще десятки ньюансов кормантирской политики. И это все сейчас зависело от его поведения.
-Я - Джонас Халадар, наследник дома Халадар, - представился он в ответ согласно требованиям этикета и просто чтобы потянуть время. - Коналл Мэрдрим, наши отцы установили законный порядок прохождения испытания. Не тебе и не мне его нарушать!

***

Коналл знал, что так будет, но все равно испытал сожаление. Промедление работало против него - каждое мгновение увеличивало шанс постороннего вмешательства. Поэтому он не стал продолжать дискуссию, а потянулся за жезлом. Заклинание было безвредным, просто парализующим - оно должно было пройти сквозь защиты мифала и дать Коналлу достаточно времени, чтобы прикоснуться к клинку вместо Джонаса.
А что будет дальше... на все воля Селдарина.

***

Под грузом неожиданных обстоятельств нервы Джонаса натянулись до предела. Он воспринимал все происходящее с необычайной яркостью, даже четче, чем обычно воспринимают мир тэль'квессиры - каждый звук, запах, цвет, движение, чувство мягкой ткани и холод эфеса под рукой...
Он видел, как Коналл потянулся под плащ, насторожился. Ладонь непроизвольно сомкнулась на рукояти меча.
И когда Джонас увидел, как на него направляют неизвестный магический жезл, он рефлекторно отреагировал так, как его учили.
Изогнутый клинок эльфа вылетел из ножен, Джонас ударил с подшага, прочертив сверкнувшую дугу наискосок через грудь Коналла.
Жезл выпал из ослабевших рук, и мрамор улицы Песни обагрился кровью эльфа. И это было только началом.